Память

Поняв, что попасть внутрь «Саркофага» я смогу, только повредив его целостность, я пошел на площадь перед Академией. Понять, что надо повредить Саркофаг это одно. Мне необходимо было теперь понять, как сделать то, что в принципе невозможно. Ведь «Саркофаг» был неразрушим. И чтобы понять, где надо искать уязвимость здания, мне необходимо было взглянуть на него весь целиком. Вот с этой целью я шел на площадь перед Академией. Пока я шел, затянутое тучами небо светлело. Начинали пробиваться лучи полуденного солнца. А когда я закончил свой путь до центра площади, на небе не было ни малейшего намека на облака. Это все было действие чистого «Знания веков» доступные мне. Встав по центру площади и, развернувшись лицом к академии, я расправил за спиной свои крылья дракона. Расправил и взлетел. И это тоже было действие чистого «Знания веков». Весь сон до этого был красив и необычен. Но самое яркое впечатление сна было заключено в этом полете. Взлетев вверх, я испытал неописуемый восторг давно забытого мною, магом, знания полета. Я испытал счастье от самого полета в лучах солнца. Я светится от «Знания» и за моей спиной горели силой крылья Дракона. Это было чистое счастье. Взлетев высоко и, заставив себя отвлечься от удовольствия полета, я взглянул на «Саркофаг». Это было монументальное строение. Творение группы избранных. И оно было очень красиво. Но даже в этой красоте было место, которое можно было разрушить, с целью попасть внутрь «Саркофага». И это место было явственно видно с высоты моего полета. И после этого я понял свою проблему. Я понял, почему я несколько столетий был в добровольном изгнании и не летал, используя свои крылья Дракона. Мне было невыносимо тяжело заставить себя спуститься на землю. Мне был практически невозможно заставить себя свернуть крылья за своей спиной. И даже понимание того, что рано или поздно, силы «Знания» кончатся и я упаду, разбившись насмерть, не могли заставить меня спуститься вниз. Только цель выполнения задачи смогла заставить меня сотворить это невозможное действие. И уже стоя на площади и ощущая себя обычным человеком я вспомнил, почему мы усыпили Дракона в «Саркофаге». Нам ненавистно было смотреть, как он летает и каждый раз приземляется. Не испытывая при этом той муки и той тяготы к небу, которую нам, обладающим «Знанием веков», приходилось подавливать в себе неимоверным усилием воли. Нам тяжело было смотреть на летящего дракона и пытаться справится со своим желанием расправить свои крылья и взлететь вверх, чтобы больше никогда не приземляться. За это мы и убрали от своих глаз это гордое и счастливое создание. А когда Дракон заснул, то мы не смогли себе простить содеянного нами. Я добровольно обрек себя на одиночество, где каплю за каплей вытравливал из своей памяти все свое прошлое. Которое так не кстати всплыло в моей памяти при встрече с крестьянином. Что стало с другими избранными я не знал. Но остался из них кроме меня только один. Только один заставил себя жить дальше, чтобы со временем найти способ и пробудить Дракона. И это был главный Хранитель знаний академии магов. И только я понял, почему он не был рад видеть меня, своего старого друга. Поняв все это я проснулся.

У меня были смешанные чувства. С одной стороны еще не прошла эйфория от полета. И я хотел заснуть снова и опять взлететь к солнцу. Но с другой стороны, меня терзала мысль, что я был причастен к заточению Дракона. Очень был интересный сон. Даже по прошествии времени, перечитывая эту главу, я вспоминал то чувство неописуемого счастья, которое я испытывал, расправив могучие огненные крылья Дракона за своей спиной.

Не знаю как остальные работники сферы психоанализа, но я легко разложил второй, третий свой сон и все сны про зомби. С первым было сложнее, но и тут я справился. Сам себя все-таки знаешь лучше. И психоанализ проводить легче. Так сказать разгадать причины и посылы появления этих снов. Тем более это было легко сделать еще и по той причине, что я знал, чем занимался накануне. И знал, что меня беспокоило в жизни на тот период, когда ко мне приходили эти сны. А всем остальным желаю удачи в разгадке моего психического состояния в целом и на моменты явления мне этих снов в частности. Единственное, что я не смог сделать, так это понять причины и предпосылки своего пятого сна. Это был очень красивый сон и он не поддавался анализу. Я не мог понять, почему мне приснилось именно так, как приснилось. И, честно говоря, мне не особо хотелось его анализировать именно в этом ракурсе. Не хотелось портить красоту сна холодными руками психоанализа.

Заключение.