Память

Вместо привала наступил самый трудный участок пути. Девочка вдруг подняла глаза на учительницу и, как бы рассуждая сама с собой, заговорила:

— Лида спала на минах и приносила на станцию яйца… в корзине. И передавала вам записочки для партизан. Но на этот раз вы не пришли…

— Я не пришла! В том-то и дело!

— Вы не пришли, и Лида сама понесла записочку к партизанам.

И попала в засаду…

В класс снова заглянула стриженая голова. И тонкий голосок, заикаясь, повторил:

— Вв-вас директор зз-зовет!

Завуч не услышала голоса и не увидела стриженой головы. Она как бы покинула класс и перенеслась в далекое тяжелое время, когда взрывались эшелоны врага, а тринадцатилетние девочки погибали наравне с взрослыми бойцами.

Девочка тоже не заметила посланца директора. Она продолжала отвечать на трудный вопрос:

— Вы не пришли, потому что были ранены. Раненые не могут ходить… Вы были ранены…

Антонина Ивановна молчала. Тогда девочка дотронулась до руки учительницы.

— Вы же были… были!..

Девочке казалось, что завуч никак не может вспомнить, была ли она ранена накануне того дня, когда схватили Лиду. Силится и никак не может вспомнить. И, чтобы помочь ей, девочка спросила:

— У вас болит плечо?

Антонина Ивановна как-то механически погладила левое плечо правой рукой.

— Болит временами, по погоде…

— Вот видите, болит по погоде! — обрадовалась черноголовая: наконец-то ей удалось убедить Антонину Ивановну, что она была ранена.

— Теперь, когда заболит старая рана, вспоминаешь не о войне, а о поликлинике, — рассеянно сказала учительница.

А девочка уже двигалась дальше:

— Когда Лиду вели на расстрел, она крикнула: «Передайте маме, что меня ведут на расстрел!»

Эти слова так непривычно прозвучали в пустом классе, что Антонине Ивановне показалось, будто она слышит голос своей маленькой боевой подружки — пионерки Лиды Демеш. И сама Лида стоит рядом: беленькое лицо, ровные низкие брови, внимательные серые глаза, глядящие чуть исподлобья…

Голос, удивительно похожий на Лидии, произнес:

— Мне пора на кружок… Я хожу в танцевальный…

«Лида тоже ходила в танцевальный» — подумала бывшая партизанка Тоня Кулакова.

Дверь тихо затворилась. И девочка, которая когда рисует, облизывает кисточку, ушла, а учительнице показалось, что ушла Лида.

Лида Демеш… И Антонина Ивановна все не решалась поднять глаза, чтобы не обнаружить, что Лиды нет рядом. Антонина Ивановна продолжала оставаться в том трудном и бесконечно дорогом времени, куда ее неожиданно привела черноголовая девочка и откуда, заглушая все звуки жизни, долетели слова: «Передайте маме, что меня ведут на расстрел!»

От автора В этом рассказе очень мало вымышленного. И все, что связано с маленькой пионеркой — героиней Лидией Демеш, — правда.

Лиде Демеш было всего тринадцать лет, когда она была активным бойцом Оршанского подполья. Пусть этот рассказ напоминает о Лиде тем, кто ее забыл, и познакомит с ней тех, кто ее не знал.