Память

– Неправда. Ты уже лучше играешь в карты. Я за тобой следил.

– По-моему, в последний раз вы с леди Элис специально сговорились, чтобы дать мне выиграть.

– Не-а.

– А! – Иллиан просветлел, но лишь на мгновение. – Боюсь, способности играть в карты, изредка выигрывая, недостаточно, чтобы я смог вернуться в СБ.

– Дай время. Ты только-только начал поправляться.

Майлзу свело ноги, и он вернулся на свой складной стул.

Иллиан посмотрел на дальний коричнево-зеленый, освещенный предзакатными лучами, берег.

– Нет. У успеха есть пик. И когда ты побывал на этом пике, играя в полную силу, ты не можешь потом играть хуже. Перефразируя любимое изречение твоей матери, все, что не может быть сделано хорошо, не стоит того, чтобы им заниматься. А руководство Имперской службой безопасности – далеко не игра. Слишком много человеческих жизней от тебя зависят, причем ежедневно.

– М-м-м… – промычал Майлз, отхлебнув пива.

– Я прослужил императору два раза по двадцать лет, – продолжил Иллиан. – Начал в восемнадцать, в военном училище, еще при Эзаре. Не в Имперской Академии, в те времена требовалось больше баллов, денег и слогов в начале фамилии, чтобы попасть туда. Я пошел в провинциальное училище. И никогда не собирался отслужить три раза по двадцать. Понимал, что придется уйти раньше, только не знал, когда именно. Я начал служить Грегору, когда ему было пять лет. А теперь он уже давно взрослый.

– И в этом – немалая твоя заслуга, – сказал Майлз.

Иллиан кивнул:

– Не только моя. Но я не могу… быть тем, кто я есть… кем я был… и не знать этого.

– А я не отслужил и первой двадцатки, – мрачно буркнул Майлз. – Даже близко не подошел.

Иллиан прокашлялся, пристально глядя на леску.

– По-моему, клюет.

– Вряд ли. Иначе бы она сильнее натянулась. Это течение тянет грузило.

– Должен заметить, что вовсе не собирался сейчас в отставку, – бросил Иллиан. – Я бы хотел сам провести Грегора через свадебные церемонии…

– А потом – через следующий кризис, – поддел его Майлз. – И через следующий, и…

Иллиан согласно крякнул.

– Так что… может, оно и к лучшему, – произнес он немного спустя. – Ты не думаешь, что всю рыбу в твоем озере кто-то украл?

– Сначала пришлось бы ее всю поймать.

– Ха! Верно подмечено! – Иллиан выудил сетку с пивом, одну бутылку открыл, а вторую протянул Майлзу. Выпив примерно полбутылки, он сказал: – Я понимаю, как много для тебя значили дендарийцы. Я рад, что ты выжил.

Он не сказал «извини», отметил Майлз. Катастрофа, произошедшая с Майлзом, была отчасти его рук делом.

– Смерть, где твое жало? – Он подергал леску. – Крюк, где твоя рыба?.. Нет. Я обнаружил, что самоубийство больше для меня не выход. Это не старый добрый подростковый кризис. Я больше не лелею тайную мысль, что смерть каким-то образом минует меня, если я сам не предприму ничего в этом направлении. А отдать жизнь… Ну, кажется глупым не использовать то, что мне дано, целиком. Не говоря уж о том, что с моей стороны это будет чертовски неблагодарно.

– Ты думаешь… ты и Куин… как бы поделикатнее выразиться? Ты думаешь, что сможешь убедить капитана Куин заинтересоваться лордом Форкосиганом?

А, вот в чем все дело. Иллиан пытается извиниться за то, что поломал личную жизнь Майлза. Майлз пил пиво, серьезно размышляя над этой темой.

– Прежде я не имел такой возможности. Хочу попробовать… должен попытаться еще раз. Снова. – Когда? Как? Где? Как больно думать о Куин! Как больно вообще думать о дендарийцах. Ну, значит, и не надо о них думать. Во всяком случае, много. «Хочу еще пива». – Что же до остального… – Майлз, горько усмехнувшись, отхлебнул пива. – Есть неопровержимые свидетельства тому, что я уже слишком стар, чтобы изображать собой живую мишень. На самом деле в последнее время я предпочитал задания, не требующие использования крупной военной силы.

– В конечном счете ты все-таки мудреешь, – резюмировал Иллиан, глядя на Майлза сквозь стекло бутылки. – Хотя даже маневренная война требует значительного количество войск, чтобы было чем маневрировать.

– Мне нравится побеждать, – тихо сказал Майлз. – Вот это мне действительно нравится.

Иллиан швырнул бутылку в ящик и свесился за борт, глядя на воду. Затем вздохнул, поднялся, поправил навес и снова выудил сетку с пивом. Вместо рыбы.

Майлз помахал недопитой бутылкой, показывая, что у него пока есть, устроился поудобнее и уставился на неподвижную леску, уходящую в темную глубину.

– Мне всегда это каким-то образом удавалось. Я добивался победы любой ценой. На столе или под столом, но я выигрывал. Эти припадки – первый враг, которого я не могу перехитрить.

Брови Иллиана вопросительно изогнулись.

– Говорят, самые неприступные крепости в конечном счете были взяты из-за предательства.

– Меня побили. – Майлз задумчиво подул в горлышко бутылки. – И все же я выжил. Сам того не ожидая. И чувствую себя поэтому выведенным из равновесия. Я должен был побеждать. Всегда. Или умереть. Итак… в чем еще я ошибался?.. Вот теперь я возьму еще бутылочку, спасибо.

Иллиан откупорил бутылку и протянул Майлзу. Вода становилась ледяной. Определенно, в этом году уже поздно купаться. Или топиться.