Память Древних

Постепенно дорога привела к высоким железным вратам в дальнем ответвлении квартала ремесленников. Врытые в толщу тяжелых каменных стен от пола до потолка, они казались непреодолимой преградой для всего, что находится по другую сторону. Должно быть, исчадия неоднократно прорывались из туннелей и толщ земли наружу, в гномские владения, когда рудокопы и горняки уходили в поисках сокровищ слишком глубоко. Данан предположила это вслух, Жал снова молча кивнул, не удостоив чародейку взглядом, дотошно осматривая все, что их окружало. В том числе ворота: как укреплены, на каких и на скольких замках, где и как эти замки крепятся, где может быть проложено соединение боковых рычагов и громадных шестерней, подвешенных на цепях ближе к центру кузнечного цеха, сколько по периметру стражи, какие пути ведут к воротам с юга и с севера. Эйтианская Гадюка, он отмечал подобные вещи не задумываясь, как сведения первостепенной важности, чтобы сделать самую плевую работу.

Дагор приблизился к воротам вплотную и, вопреки любым ожиданиям, дал своим знак рукой — навались! Отряд гномов, однако, навалился не на саму дверь — чуть поодаль справа торчал вертикальный рычаг. Один из местных потянул, и от этого движения, громыхая тяжелыми звеньями, опустилась здоровенная цепь с захватом. За него-то подчиненные Дагора и взялись, таща вниз изо всех сил. Одна из шестерен с громким царапающим звуком развернулась на несколько делений, и одновременно с этим правая половина заслона пришла в движение. Ворота сдвинулись совсем немного, оставив зазор с неподвижной частью шириной в два с половиной локтя. Дагор тут же подтолкнул рычаг назад вверх, отряд, тянувший шестерню хором облегченно выдохнул. Кто-то из гномов выругался, когда, чуть запаздывая, на весь цех грянул грохот остановленного механизма.

— Сегодня не заперто, — сообщил Дагор с самодовольной рожей. Недолго оглядываясь, Данан поняла: ругавшимся гномом был Хольфстенн.

— О, а чего это ты? Разве ты не вырос в кузне? — спросил Борво, ехидно скалясь.

— Не смешно уже, — отозвался Стенн с неприкрытым раздражением. На него непохоже, подумал Жал.

Стоило протиснуться сквозь проход, и источник жара драконьим дыханием объял вошедших. Колоссальных размеров литейная с открытыми горнилами и печами, с огромными тиглями, в которых плавилось и переливалось железо, сверкающее амниритовой крошкой, будто алмазной, горела живым плавнем.

Гномов здесь было немерено. И только один, неистово рыжий, сам как огонь, отпрянул назад к железной, раскаленной двери. От неё пришлось тоже отпрыгнуть, чтобы не обжечься еще и сзади.

— Ты серьезно? — тихо спросил Жал, скосив на Хольфстенна темный взгляд.

Гном не ответил — он заливисто и неразборчиво ругался, путая разом все наречия, какие знал.

— Я бы тут ничего не искал. — Фирин решил поддержать товарища. — В такой жаре не то, что командор Смотрителей Пустоты — солнце расплавится!

— Нам не совсем сюда, — уточнил Дагор. — Проход дальше, идем.

Пока настало это самое «дальше», Хольфстенн вспомнил и перемешал абсолютно все ругательства, всех богов и всех неразборчивых в связях матерей на всех языках, какие вообще когда-либо встречал в жизни. А также помянул собственных родственников и предков Дагора до десятого колена. Потом переключился на тех, кто вообще все это учинил — Даангвула и Данан. Последняя не обижалась. Слушая брань друга и вспоминая случаи, когда он намеренно в странствиях держался от огня подальше, Данан отчасти улыбалась в душе: вдруг все все-таки кончится хорошо? Тогда они засядут в гномской таверне, напьются эля, и она обязательно расспросит Хольфстенна, какая его встреча с огнем стала столь роковой, что он ушел от наковальни кузнеца и взялся за секиру наймита.

Когда огни горнил стали потихоньку отдаляться позади и скрадываться естественной тенью пещер, Хольфстенн немного притих. Хотя все еще остался ужасно дерганным. На памяти Данан, даже в бою, когда она жгла все и вся, Стенн выглядел веселым оптимистом. А тут…

По мере отдаления от кузни становилось темнее. Легче дышалось — не жгло носы. Но на плечах все сильнее оседал плесневелый запах остывшей сырости. Он продирал до костей даже сильнее, чем взаимно косые, полные недоверия взгляды, которыми всю дорогу обменивались гномы Руамарда и компания смотрителей Пустоты.

Скоро в туннелях совсем стемнело. Они шли довольно долго, и Борво уже намекнул, что нужен привал. И обед. Но Дагор отказал: сначала нужно добраться до подъемников. Там будет остановка на отдых, после чего они спустятся в ту самую злосчастную шахту.

— Да сколько ж туда идти? — простонал Борво. В отсутствии Эдорты он тоже стал позволять себе несколько отборных площадных выражений.

По-прежнему им попадались руамардские гномы — с кирками, с тачками, груженными доверху, с топорами и молотами. Но их было уже существенно меньше. Это облегчало путь, хотя и настораживало: на эльфов и людей гномы таращились с натуральным осуждением. Данан подозревала (и не она одна), что не будь в их компании Дагора с сопровождением, далеко бы они не ушли.