Память Древних

— Аладрис, — подсказал Диармайд. — Вот, мы нашли продолжение тех строк о Второй пагубе, которое дал нам Клейв. Оно все прояснит, — у него в руках тоже был наготове пергамент, измятый настолько, словно Дей с голодухи в библиотеке пытался им отобедать, но вовремя опомнился.

— Опять какие-то чтения — застонал Борво. — Вы издеваетесь?

Дей на него только покосился и прочитал сам:

— Теряя себя, уступая погибшим,

Плакали эльфы об участи девы.

И в отголосках блуждая Разлома,

Падали крылья из Вечности — в вечность.

Вечность познанья и рабская вечность

В мире сменились пред натиском Тени.

Рушились стены и падали своды.

Боги метались во сне безутешном.

Люди отчаялись, чая спасенья.

Гномы опять умирали в разлогах.

Бросились к эльфам, но те изменились.

Черное время окутало небо.

Сквозь покрывало алкали света

В тьме Увяданий. И, склоки отринув,

Бросились вместе к подножью Вселенной,

К деве воззвали — но не было Девы.

— Помните, — подхватила Эдорта до того, как кто-то начал задавать вопросы, — раньше мы думали, что во всей этой песне речь идет о Митриас. И еще размышляли, чего это последнее «Дева», написано с большой буквы? Мы думаем, речь идет не о пророчице Вечного, а о Деве Света из этих записей, о Владычице Аладрис. Когда мы впервые об этом подумали, постарались найти её имя везде, где можно, и ни одного документа, подписанного позднее триста сорок третьего года, в библиотеке не нашлось. Подумайте сами: изменившиеся эльфы — это трогги, получившиеся от темной магии во Второй Пагубе, мятущиеся Боги — это все древние пантеоны эльфов, людей и гномов, которые пали перед натиском тьмы и сменились верой в Вечного Создателя. Именно после Второй Пагубы церковь Вечного стала единым гегемоном нашего континента. Наконец, гномье рабство — это возобновление использования Таз’Гарота и Руамарда в бесперебойной и бесплатной добыче амнирита — занятие, которое до сих пор сидит в родовой памяти каждого гнома.

Хольфстенн на этих словах кивнул:

— С падением Ас-Хаггардской империи гномы перестали быть рабами, но Темные архонты регулярно заставляют нас снова обеспечивать их живой магией. И нам всегда достается первый удар, потому что мы с исчадиями Пустоты почти что соседи.

— Так и есть, — шепнул Йорсон с видом мужчины, которому велели отдать в жертву богам собственное дитя.

— Мы не знаем, — горячо заговорил Диармайд. Данан поразилась тому живому участию, которое, похоже, он принял в этих поисках, — кто такая Аладрис, кто такой Астердис, почему он мог на неё повлиять, и почему ей пришлось прятаться. Но мы точно можем сказать, что эта Дева-Владычица одолела первого из темных архонтов.

— Нам также стоит учесть все эти даты в письмах — у неё была долгая жизнь, она явно эльфийка, и скорее всего, судя по песне, — из озерных, — добавила Дора. — Все Пагубы, где бы ни начинались, так или иначе вели к эльфийским землям, в особенности — к Лейфенделю. Я думаю, наш архонт сделал с этой страной то, что не смог сделать второй.

Данан откинулась на спинку стула, запрокинула голову. Не глядя, она протянула по столешнице руки и сжала кулаки. Все, что предоставили Эдорта и Дей не может быть случайным. Их обоих ведет чутье, и они приложили массу сил для того, чтобы получить эти сведения. Данан попыталась ощутить собственное тело, и поняла, что голова словно набита соломой. Плотно, густо — даже вилы в стог не загонишь!

— Что ж, — медленно и трудно сказала чародейка. — Думаю, мы можем представить, наконец, что ищет Темный. Это эльфийский артефакт из времен Первой Пагубы, бич архонтов, как-то связанный с Владычицей Аладрис. Все варианты с гномскими реликвиями можно отбросить и сосредоточиться только на эльфах. Надо понять, что это и где оно может быть. Даже если не наверняка, то хотя бы приблизительно, потому что архонт тоже не знает наверняка, и будет искать, как искал до этого: опираясь на память и логику. Что у нас было из уникальных эльфийских реликвий?

— Фиал бурь и Длань Безликого, — напомнил Фирин.

Данан, не меняя позы, кивнула.

— Что-то еще нашли?

— Да, одно зеркало и одно кольцо. Но пока толком ничего о них не разузнали.

— Ну, значит, у нас есть чем заняться, — решила чародейка и руками притянула себя назад к столу. — Если закончили есть, пойдемте в библиотеку. До вечернего праздника полно времени. Йорсон, вы с нами? — она оглянулась на гнома. Тот кивнул.