Память душ

– Ты правил довольно большой страной, не так ли? Я не говорю, что ты был идеальным. Ты был высокомерен, тщеславен, невыносим, – она закатила глаза к потолку и рассмеялась, – и очень, очень хорош в постели.

– Последнее не изменилось.

Она окинула его изучающим взглядом:

– Не обманывай себя, Тераэт. Ничего из этого не изменилось. Ты прошел путь от профессионального массового убийства до разовой работы на заказ. Это просто вопрос масштаба.

Рот Тераэта скривился:

– Теперь ты издеваешься надо мной.

– Кирина здесь нет. Кто-то должен восполнить это. – Она глубоко вдохнула. – Мне… очень жаль. Мне не следовало ничего этого говорить.

Тераэт не собирался возражать:

– Я отказываюсь быть Атрином Кандором. Я не хочу быть похожим на него. Он чуть не обрек на гибель весь мир. Если бы он не вторгся в Кирпис, потому что… не знаю, потому что хотел, чтобы у моих солдат были наилучшие доспехи? Териндел, возможно, поступил бы правильно, но гребаный король ванэ был так зол на меня – на то, что я просто мог участвовать в Ритуале Ночи, что отказался сотрудничать[202].

На лице Джанель появилось странное выражение:

– Кто тебе это сказал?

– Моя мать! Она там была! Я просто… Я просто хочу быть самим собой! Я не хочу постоянно определять себя тем, что Кандор сделал или не сделал! По его способностям, по моему дерьмовому суждению…

– Значит, ты понимаешь.

Тераэт остановился, провел рукой по лицу и уставился на нее.

– Думаю, да, – наконец сказал он. – Полагаю, что да.

В комнате воцарилась тишина. Он не знал, что ей сказать, и это чувство казалось взаимным. В конце концов, это были два магнита, слишком похожие друг на друга, чтобы стянуть их вместе. Чем сильней он давил, тем большее сопротивление ощущал.

Тераэт указал на дверь:

– Я должен пойти и узнать, что хочет Хаэриэль.

Она молча кивнула и проводила его взглядом.

Тераэт нашел Хаэриэль в ее комнате. Женщина не тратила времени впустую, так что помещение больше не напоминало шелковый кокон. Стены покрывали нежные цветочные гобелены и муаровые ткани, отчего казалось, что они находятся внутри роскошного шатра. Тераэт не был уверен, использовала ли женщина иллюзии или просто трансформировала шелковистый материал. Возможно, это не имело значения.

Она сидела на стуле, сложив руки на коленях и уставившись в стену.

Тераэт прочистил горло.

– Вы хотели поговорить со мной?

Свергнутая королева оглянулась.

– Садись, Тераэт.

Он сел, радуясь, что она создала больше одного стула.

– У нас есть две недели, чтобы получить большинство в две трети среди Основателей, которые поддержат нас. Если мы потерпим неудачу… – Ее рот дернулся. – Что ж.

– Если мы потерпим неудачу, парламентская амнистия закончится и мы все будем арестованы.

– Именно, – согласилась она. – Хотя я сомневаюсь, что тебе будет причинен какой-нибудь непоправимый вред.

Она не уточнила совершенно очевидное: ей непоправимый вред будет причинен точно.

И тогда, чем бы все ни закончилось, она умрет.

Тераэт откинулся на спинку стула и принялся разглядывать костяшки пальцев.

– Признаю, мне любопытно, с каким энтузиазмом вы к этому стремитесь, учитывая, что произойдет с вами, когда вы выполните ритуал.

Она вздернула подбородок:

– Я и не подозревала, что тебе это известно.

– Так уж вышло, что я был там в последний раз, когда его проводили. И прямо на моих глазах эффектно погибла полная комната очень милых дреттских старейшин.

Она нахмурилась – он ведь был не настолько стар.

– Я не лгу вам, – сказал Тераэт. – Я помню прошлую жизнь. Ваш сын – не единственный, кого перевоплотили боги.

Хаэриэль постучала пальцами по подлокотнику кресла.

– Насколько ты близок моему сыну?

Тераэту хотелось понять ее мотивы. Это сделало бы все намного проще. У него было ужасное подозрение, что она что-то замышляет. Что она придумала какой-то хитроумный план, чтобы избежать своего нынешнего затруднительного положения. Он скажет ей правду.

– Мы друзья, – ответил Тераэт.

Выражение лица Хаэриэль стало презрительным.

– Продолжай.

– Я хочу сказать, что обычно есть надежда на продолжение рода… – Он помолчал, потом выдохнул, вновь почувствовав себя дураком. Проклятье.

Лицо Тераэта оставалось непроницаемым.

Должно быть, она догадывалась, что он чувствует:

– Я знаю, что это должно быть трудно для тебя.

– При всем уважении, Ваше Величество, вы меня не знаете.

Хаэриэль склонила голову.

– Как скажешь. Но я не вижу причин, чтобы ты отказывал в том, чего и так хочешь. А пока у нас есть две недели – и очень много людей, которых нужно убедить поступить правильно. Полагаю, я могу рассчитывать на твое содействие в их убеждении?

Тераэт понимал, что его содействие означает, что все эти люди очень рано отправятся к его матери.

Он поклонился:

– Конечно, Ваше Величество. Я живу, чтобы служить.

75. Храм Вильфар

(Рассказ Сенеры)

На следующее утро они поели хлеба и сосисок, а затем Молас повела их в храм Вильфар. Хотя вообще проводница им бы и не понадобилась. Храм был самым пышным, самым высоким зданием во всем городе, его невозможно было не заметить.