Память гарпии (СИ)

— Да сколько можно спрашивать? Я понятия не имею, кто эти люди. Но творится у них что-то явно нездоровое, да?

Орфин потер лоб и кивнул. Он совсем перестал понимать, почему они с Тис оказались здесь. Возможно, это место манило ее не прошлым, а энергетикой? Может, эмоции живой девушки резонируют с ее собственными? Но они ведь совсем не похожи…

— Хочешь вмешаться?

Тис сощурилась, уголок ее губ пополз наверх.

— Накажем твоего папочку? Пусть не позволяет себе лишнего!

— Что? — живая вскинула заплаканное лицо и стала озираться. — Нет!

— Разве так ведут себя отцы? — с нажимом спросил Орфин.

— Он… он любит меня. Ты же знаешь! Он просто… хочет видеть во мне маму. Но нет, ты не думай! Он не позволяет себе… лишнего, он не извращенец. Как ты можешь так думать?

— Так тебе всё нравится?

— Всё?.. Нет. Но… я не могу быть такой же свободной и взрослой, как ты! Я никогда не смогу сказать ему «нет».

У него мурашки побежали по коже.

— Почему? — резко вмешалась Тис. — Что тебя держит?

— Я… не смогу. Я ни на что не гожусь.

Девушка всхлипнула и продолжила с горькой обидой.

— Почему ты не забрал меня отсюда? Тогда, раньше, когда я еще могла бы научиться жить! Ты пропал, бросил нас, а потом… вовсе умер. Как ты мог?! Ты всегда был самым живым из нас! Это я как в могиле, а ты должен жить!

— И я жил, — осторожно ответил Орфин. — Теперь твоя очередь.

— Андрей, это правда ты?

— Да, — соврал он, надеясь, что она не станет его проверять. — Прости, что пришел так поздно.

Тис продолжила за него, ведь для беспечной их голоса ничем не отличались. Она понятия не имела, что говорит с двумя призраками, а не одним.

— Хватит сидеть в этой клетке из часов. Кто такое придумал? Ты ведь не рабыня постоянно их перебирать!

— Но… мне нравится мастерить их… я всегда это делала, ты же знаешь…

Зря Тис напомнила про часы — Орфина снова разъело необъяснимой ненавистью к ним. Он толкнул несколько, беспорядочно переводя стрелки и сбивая шестерёнки внутри корпусов. Маятники зашатались, на одном из циферблатов стрелки стали вращаться в обратную сторону, а небольшие деревянные часы вовсе сорвались с крючка и разлетелись, ударившись об пол.

Девушка снова взвизгнула. Она оторопело смотрела на разбитые механизмы и беззвучно шевелила губами.

Орфин сжал зубы. Он не понимал, почему часы пробуждают в нем такую ярость. Что-то забытое и болезненное выплескивалось из разрушенных глубин памяти. Нужно попросить прощения у живой за этот припадок, но она вдруг подошла к стене, сорвала с нее другие часы, побольше, и швырнула их в другой край комнаты. Короткий истеричный хохот вырвался из ее горла.

Тис издала одобрительный клич.

— Так их!

— Может, — пробормотала девушка, — может, ты и прав. Иногда думаю: боже, как же они мне надоели! — с этими словами она разбила еще одни часы.

В восхитительном безумии они принялись все втроем крушить часовую коллекцию, и это наполнило Орфина упоительным восторгом.

Живая схватила с верстака массивные ножницы, оттянула свои длиннющие волосы и принялась отстригать их, хотя лезвия застревали в прядях.

— Другое дело! — подбодрила ее Тис. — Тебе идет!

Энергия страсти и свободы переполняла комнату. Орфин притянул гарпию за талию и закружил. Он почувствовал себя пьяным и умопомрачительно свободным. А Тис — хоть ни черта не вспомнила, но дико наслаждалась процессом. Пускай она не могла заполучить свободу себе, но сумела подтолкнуть к ней эту девушку, и оттого ликовала.

«Ну и ладно, — подумал Орфин. — Может, это главнее. Пусть к ней не вернулись конкретные воспоминания, но вот же она — Рита. Ее пылкая своенравность и ее щедрость. Чего еще желать».

Энергия текла по переплетенным пальцам, сливая две души воедино. Он упивался ее восторгом, как своим. Почти таял в ней, теряя идентичность, и знал, что она так же тает в нем. От полноты чувств он начал напевать — они танцевали в такт, насколько позволяла тесная лодчонка. Воздух вибрировал от эмоций, и лампы в комнате мерцали сами собой.

Он обнимал ее всё крепче, пропуская через себя в Бытое, проникаясь ее вибрирующей энергией. Ноги дрожали от изнеможения, и стоило бы взять перерыв, но он не хотел прерывать этот момент. Рискнул назвать ее тем самым именем.

— Я скучал по тебе, Рита.

Она на миг сбилась с ритма, и танец прервался. Они просто стояли обнявшись.

— Ты так и не рассказал, что между нами было, — тихо сказала она.

— Теперь я и сам могу только гадать.

Он опустил голову ей на плечо, уткнулся носом в ухо.

— Я надеялся, что ты вспомнишь и расскажешь мне, — добавил он шепотом.