Память (Книга вторая)

«Они признают одного Бога, создателя молыий, единым господом всего и приносят ему в жертву быков и всякие дары… Они поклоняются также рекам и нимфам и некоторым другим божествам…» В сложном ареопаге богов балтийских славян значились Сварог, Дажьбог-сын Сварогов, Стрибог, Жива, Радигост, Яровит, Тряс, Руевит, Морена, Рановит, Прано-Перун, Чернобог, Белбог, однако верховным божеств amp;м всех племен считался Световит (Святовит-"Святой Свет" или «Святой Светлый»). Великолепный храм е.го находился на острове Руане (Рюгене) в городе Арконе. Он представлял из себя изваяние больше человеческого роста с четырьмя головами. На побережье, в Щетине и Волыне, стояли Триглавы — идолы о трех головах; был и пятиглавый бог.

Божества балтийских славян олицетворяли поначалу мирные верования, которые изменились под влиянием исторических обстоятельств. Световит стал главным богом войны, мифологическим символом сопротивления-с кубком и охотничьим луком в руках и более поздним седлом, уздою и боевым мечом подле…

В начале IX века Готфрид датский овладел Рарогом, повесил князя бодричей Годослава. Другой их князь Дражко вынужден был уйти в изгнание, а через два года его убили подосланные датчанами люди. С той поры датчане и немцы взялись методично теснить славян, уничтожать их огнем и мечом, разрушать города и храмы, разлагая аристократическую верхушку племенных союзов, натравливая одно племя на другое и ассимилируя остатки коренных насельников края. В середине XII века, незадолго до немецкой агрессии на земли пруссов и прибалтийских народов, западнославянские аборигены еще кое-где автономно существовали, сохранялась устойчивая славянская топонимика. Вот выписка из грамоты 1159 года о доходах князя Поморского Ратибора и его супруги Прибыславы: «В области Ванцлавской деревня Гробно, крепость Узноима, крепость Щетина; на Одре деревня Челехова, крепость Выдухов, реки Текменица и Кременица, деревня Дожбьягора; область Сливинская: крепость Камена, деревня Пустихова; Колобрежекая область: деревни Поблота и Свелюба, город Радов, река Персанта, крепость Белград».

В 1168 году датский король Вольдемар I, получивший имя в честь своего прадеда Владимира Мономаха и свершивший около двадцати походов на славян-вентов, то есть балтийских, ворвался о ругинскую крепость Аркону, разрушил храм Святовита, уничтожил его статую.

Позже на остров пришли шведы, за ними немцы. Балтийское славянское Поморье постепенно становилось немецким, вера славян-католической, исконные названияиноязычными, хотя и донесшими до нового времени славянские корни и даже следы древних верований, обожествлявших природу. На острове Рюген, например, у мыса Герген (Горный) стоит огромный гранитный утес Buskahm (Божий Камень), есть урочище Swantegara (Святая Гора), в устье реки Дивеновы деревня Swantiist (Святое Устье); и сегодня на Рюгене в названиях местечек звучат славянские понятия-Позериц (Поозериц), Густов, Медов…

Вспомним Пушкина:

И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна…

Он не маленький, этот Рюген, Руян, Буян — почти тысяча квадратных километров. Связан с континентом автодорожной магистралью, меловые скалы глядят в море, встречают пароходы, как некогда они встречали-провожали купеческие и пиратские ладьи. Все побережье острова изрезано глубокими и укромными заливами и бухточками, в которых так удобно было прятаться норманнам, викингам, варягам. На просторах Рюгена-буковые леса, ржаные поля, светлые дюны, зеленые луга, пресные озера, минеральные источники. Здесь зимуют тысячи лебедей, живут орлы и соколы, в глубинах тихих заливов водятся гигантские черепахи и жирные нерпы. Остров сохранил сотни видов животных, птиц, насекомых и растений, исчезнувших на континенте…

Живут на сегодняшнем Рюгене немецкие рыбаки, животноводы, овощеводы, в жилах которых тонкой струёй течет славянская кровь. На прибрежных землях в Померании (Поморье) стоят Ольденбург и Бранденбург-бывшие славянские города Старгород и Бранибор (Сгорелец)…

А теперь обратимся к В. Н. Татищеву и так называемой Иоакимовской летописи. Василий Никитич Татищев, великий собиратель русских летописных манускриптов, полагал святым долгом написать свой гигантский сводный труд так, чтобы в нем ничего не было «мешано» с нелетописным материалом, перелагая из всех, в том числе и утраченных позже списков, «полнейшее и обстоятельнейшее в порядок лет, как они писали, не переменяя, не убавляя из них ничего». И вот, получив от своего свойственника Мелхисидека Борсчова летопись первого новгородского епископа Иоакима, скопированную в одном из сибирских монастырей, историк «зачал писать то, чего у Нестора нет» или «иначе положено, как следует».