Память (Книга вторая)

Победоносное степное войско было сковано железной цепью организации и послушания, умело применяло новейшую осадную технику, обладало огромным опытом штурма самых неприступных твердынь того времени, руководилось поседевшим в жестоких боях главнокомандующим и — сорок девять дней штурмовало деревянный лесной городок, семь недель не могло взять Козельска! По справедливости Козельск должен бы войти в анналы мировой военной истории наравне с такими ратоборческими гигантами, как Троя и Верден, Смоленск и Севастополь, Брест и Сталинград.

В годы Великой Отечественной войны героически сражалась с фашистами и древняя земля вятичей. Прифронтовые белые снега и черные пепелища поливались алой солдатской кровью, а в немецких тылах поднимался на врага народ-богатырь. Страна вскоре услышала о маленьком городке Путивле и председателе его горсовета Сидоре Ковпаке, который со своим партизанским отрядом свершил беспримерный рейд по фашистским тылам протяженностью десять тысяч километров, уничтожив сорок вражеских гарнизонов. В верховьях Жиздры людиновские парни и девчата создали диверсионную группу мстителей, грагически погибшую вместе со своим вожаком Алексеем Шумавцовым, который посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, а четверо его сподвижниковАнатолий Апатьев, Александр Лясоцкий, Антонина и Александра Хотеевы — награждены орденом Ленина.

А недавно под стекло моего письменного стола ненадолго легла необыкновенная историческая реликвия с того самого деснянско-окского водораздела, который в древности делил не только воды, но и северян с вятичами. В этом районе ближайшего немецкого тыла сохранялась Советская власть, работали окружком и райком ВКП(б), действовало много партизанских отрядов. Одним из соединений командовал Виктор Алексеевич Серебряков, отец московского поэта и моего друга Геннадия Серебрякова. В отрочестве крестьянский парнишка из-под Палеха Виктор Серебряков воевал в дивизии Чапаева, позже стал кадровым военным и войну встретил на границе. Раненный в обе ноги, он долго отлеживался в крестьянском чулане, а потом на самодельных костылях два месяца шел по тылам к фронту. В окрестностях Дятькова нашел партизан, и они, несмотря на предъявленные документы и сохраненную нашивку со шпалой, посадили Серебрякова для пробы за пулемет. Позже Серебряков стал командиром одного из отрядов, потом начальником штаба партизанской бригады. Погиб он в мае 1943 года в тяжелом бою с карателями…

В лесу выходила газета «Народный мститель», о которой стоит рассказать. Один из ее номеров — за 20 августа 1943 года-лежит под стеклом моего письменного стола. В четырехполоске небольшого формата все как положено: передовая, сводки с фронтов, клишированная рубрика «По родной стране». А вот сообщение об уничтожении фашистами города Жиздры: «Бесформенные груды кирпича да кучи пепла — это все, что осталось от красивого, хорошо знакомого многим из нас города Жнздры. Фашистские изверги, отступая под могучими ударами советских войск, полностью разрушили город-все деревянные дома сожгли, а каменные здания взорвали. Варвары разорили и уничтожили школы, библиотеки, больницы, кино, разрушили и взорвали все водоемы и колодцы… Многих жителей Жиздры и окрестных деревень фашистские работорговцы угнали на каторгу в Германию, а их имущество разграбили».

Третья полоса — партизанская. Рассказывается об уничтожении автоколонны врага, взрыве моста, диверсии на перегоне железной дороги, смелом разведчике П. — все фамилии тут зашифрованы. На последней страничке карикатура, краткая информация о действиях партизан Югославии, Греции, Бельгии и Франции, заметка о разоблачении шпионки, подосланной фашистами в партизанский район, и «Письмо с фашистской каторги» семнадцатилетней девушки к матери, которая, очевидно, передала с;-о в партизанскую редакцию: «Здравствуйте, милая мамочка! От вас нет писем. Не знаю, что и подумать. Вы, конечно, живете плохо. Мама! Продай все мои вещи и купи себе хлеба. Не береги ничего для меня. Долго я едва ли выдержу. Очень ослабела. Работаем мы у барона Ф. Работаем кошмарно. Болят все суставы. Иногда с работы меня ведут под руки мои подруги. Мы стонем, как старухи, от боли в пояснице. В дождь, холод и жару работаем целый день с раннего утра и до захода солнца. Живем в барском сарае, под замком, с решетками на окнах. У нашего барона Ф. работает 70 человек-девушки из Чернигова, из Вязьмы, из Петергофа. Много среди них студенток и 10-классниц. Все мы тоскуем по родине. Мама! Помнишь, как я мечтала быть врачом или артисткой? Я об этом не могу вспомнить без слез…»

Все это было, дорогой читатель, если учесть глубину нашего путешествия в прошлое, совсем недавно…

Конечно, газете этой место в музее, и когда я, получив ее, позвонил директору Государственного. Исторического музея Левыкину, он помолчал и произнес с заметным волнением в голосе:

— Что-то не верится.

— Да нет, Константил Григорьевич, вот она, передо мной, и я вам ее, конечно, передам.