Память (Книга вторая)

Люди, посланные Субудаем вслед Гуюку, доносили, что войско его хорошо кормится на крутых берегах материнской реки, где стоят хлебные селения и небольшой городок, взять который, однако, невозможно — он тоже со всех сторон окружен водой. А вскоре пришли долгожданные новости от Байдара и Бури. К ним присоединился отряд Кадана, и они взяли, правда с большими потерями, город на берегу Итили. В нем полно сухой травы, овса и того темного зерна, из какого урусы пекут душистый черный хлеб и варят пенный хмельной напиток. Лед там весь ушел по Итили во внутреннее море, но вода в долине еще прибывает. Субудай послал гонца в обратный путь, наказав трогаться всем к ставке, когда Итиль пойдет на убыль.

Теперь старый воитель спокойно займется подготовкой к последнему штурму злого города. Путь в степи отрезан надолго, и на такой же срок рассредоточенные остатки войск Субудая надежно укрылись за половодьем, разделившим на сиротливые острова всю эту многоводную землю урусов…

Субудай, с нетерпением ожидавший вестей от Урянктая и Аргасуна, дождался наконец гонца. Спросил о главном:

— Нашли они город?

— Да. Поймали у лесного ручья двух соглядатаев из него, отца и сына.

— Так, — засверлил глазом старый воитель.

— Отец молчал, как земля, и ему забили рот камнями.

— Камнями? — оживился Субудай.

— Потом пытали сына, который ожил ночью и ускакал на коне к городу, оставляя след.

— Любознательный Читатель. Не слишком ли жестокие казни придумывает автор?

— Нет. Это были жестокие времена… Внук Темучина сын Толуя Монке-хан, взяв позже власть в ставке деда, арестовал влиятельных эмиров, нойонов, темников и других войсковых начальников. Перечисление их «надолго бы затянулось, — пишет Рашид-ад-Дин, и каждый воображал себя таким высоким, что даже горному небу до него не достать». Были тогда казнены многие родственники великого хана, а всю военную оппозицию, насчитывавшую семьдесят семь человек, «умертвили вбиванием в рот камней»…

— А что это за хлебный город, который — по нашему предположению — могли взять в глубоком тылу Кадан, Байдар или Бури, овладев запасами ржи?

— Ржев. Летопись впервые упоминает его в 1216 году. Стоял Ржев довольно далеко от основного маршрута орды и взят был позже первых городов водораздела. Вернемся, однако, к Козельску.

— Понимаю, что наше свободное путешествие в прошлое позволяет предполагать кое-какие второстепенные подробности, но нам все же следует придерживаться более или менее достоверных фактов в главном. Откуда известно о бескормице в войске Субудая, дислокации его отрядов, месте расположения ставки Батыя или, скажем, о каком-то богатом городе по соседству с Козельском? В летописях-то об этом ничего нет!

— В летописях нет многого из того, что тогда происходило. И мы с вами пытаемся восстановить события, используя отрывочные летописные строки разноязычных авторов, народные предания, топонимику, фольклорные и литературные произведения, археологию, исторические аналоги, работы знатоков средневековых войн… И все же открытая нами страница родной истории так темна, что никак не обойтись без предположений, допущений, логических выводов… Однако очень многое становится практически неоспоримым.

Экономическое развитие глухих пограничных мест Новгородской, Смоленской, Черниговской и Владимирской земель не было тогда настолько высоким, чтобы, после долгой зимы в них могли досыта кормиться в течение почти трех месяцев десятки тысяч лошадей и всадников, занявших всю эту водораздельную местность между истоками Волги, Днепра, Десны, Болвы, Москвы-реки, Угры и Жиздры. Самому недоверчивому скептику, не способному расстаться с традиционными представлениями, предлагаю сегодня разместить в этом районе даже не полумиллионную армию с миллионом коней, а поставить на трехмесячный весенний постой всего-навсего пятнадцать тысяч людей да двадцать тысяч лошадей и понаблюдать, что из этого мероприятия получится…

Присмотримся и прислушаемся к местной топонимике. На водоразделе стоят и сейчас старые села Булатово, Татарка и Попелево, превращенное ордой, по местному говору, в «попел». Есть под Козельском и Батыево поле, на котором мы позже обязаны будем приостановиться. Ставка же Бату, согласно преданиям, полтора месяца находилась в уцелевшем от огня пригородном селе у Козельска. Оно до сего дня именуется Дешевками, а речка, впадающая здесь в Жиздру, Орденкой.

— Ну, речка наверняка тогда текла, но село-то могло появиться позже.

— На месте этого села с глубокой древности и постоянно жили люди, что доказано раскопками Дешевского городища…