Память (Книга вторая)

С нашествием Бату — Субудая русское летописание почти повсюду прервалось, возобновившись усилиями Марии ростовской после народного восстания против захватчиков в 1262 году, когда «избави Бог от лютого томленья бусурменьского люди Ростовьския земля: вложи ярость в сердца крестьяном, не терпяще насилия поганых, изволиша вече, и выгнаша из городов, из Ростова, из Суждаля, из Ярославля».

Позже взялись за перо московские летописцы, а в начале XVIII века русское летописание навсегда замерло, сменившись газетной хроникой, документальными свидетельствами событий, научными и литературными сочинениями. Петр Первый оказался первым поборником исторического просвещения, высказав мысль о необходимости издания русских летописей. Дело это оказалось нелегким и осталось таким же до наших дней. Только с 1841 года началось издание Полного собрания русских летописей. До революции было выпущено всего двадцать три тома, в советское время напечатано еще двенадцать, и конца этому предприятию пока не видно. Летописи начали переиздавать, но они выходят мизерными тиражами при огромном спросе на них…

Кстати, в последних трех томах Полного собрания русских летописей напечатаны хроники, которые я раньше не упоминал. Это Литовская и Жмойская, Быховца, Баркулабовская, Аверки и Панцырного, а также Холмогорская летопись, Мазуринский, Двинский, Постниковский, Пискаревскнй и Бельский летописцы — новые и новые стволовые срезы с цветущего древа жизни, ее красноречивые годовые кольца, то сжатые, плотные, то рыхлые, с широкими просветами, то ровные и правильные, то искаженные следами сучков и порубов. Сколько же всего сохранилось этих бесценных исторических свидетельств? — спросит любознательный читатель. Отвечу: все они, сохранившиеся, конечно, пока не найдены, но в нашей национальной сокровищнице числится на сегодняшний день около тысячи русских летописных манускриптов!

Летописи — главный политический документ русского средневековья — были самым заметным и важным проявлением тогдашней общественной жизни. Последовательно и непрерывно фиксируя события, летописи как бы сводили их воедино, создавая обширнейшую панораму государственного и народного бытия Х-XVII веков, без которой нельзя было бы ничего, понять в истории России нового времени. Представьте на секунду, что нет у нас наших летописей, — и огромное мутно-серое пятно было бы на месте сложной, яркой, динамичной жизни, полной человеческих страстей, эпохальных идеологических, политических, военных и культурных событий средневековой Руси!

На неоспоримые исторические факты из начальных летописей ссылались позже объединители русских земель, неразрывно связуя этой государственной политикой времена, возрождая и формируя на новом этапе национальное сознание русского народа. Летописи настойчиво подчеркивали преемственность власти, политическую и династическую непрерывность ее в течение всего средневековья. Вот как именовался, например, Дмитрий Донской, личность которого стала символом возрождающейся Руси:

«Князь великий Дмитрей Иванович, внук Иванов, правнук Данилов, праправнук Александров, прапраправнук Ярославль, пращур Всеволожь, прапращур Юрьев, прапрапращур Владимиров Всеволодовичя Ярославнчя Володимернчя, великого нового Константина, крестившего Русскую землю, сродник новых чюдотворцев Бориса и Глеба».

На основании сведений из летописей присоединялись вновь к общерусскому государству Смоленск, Чернигов, Полоцк, Новгород. По летописным данным — повести об убиении в Орде Михаила черниговского — Иван Грозны" решил потревожить его останки в черниговском СпасоПреображенском соборе и, символически связуя времена, нашел им подобающее место в Москве. Позже Петр Первый, углубляя историческую память, перенес прах Александра Невского из Владимира в Петербург…

38

И еще несколько слов о связующем в нашей средневековой истории. Оно проявлялось буквально во всем. Разве не полнится конкретно-историческим смыслом и одновременно высшей символикой теснейшее идейное и художественное единство между двумя выдающимися литературными произведениями той эпохи — «Словом о полку Игореве» и «Задонщиной»? И разве не народ как главная сила истории, освоивший Русскую равнину в домонгольские времена, через несколько веков вернул ее себе? Современный архитектор подчеркнет не только национальную самостоятельность и своеобразие начального русского зодчества и огромные достижения, например, черниговской, смоленской, новгородско-псковской или владимиро-суздальской творческих школ, но и найдет их продолжение в веках. Специалист по истории экономики рассмотрит как единое развивающееся целое систему землевладения и хозяйственную жизнь русского средневековья, торговые отношения и денежное обращение, знаток генеалогии проследит родовую преемственность власти, военный человек, интересующийся стариной, тоже скажет свое слово, археолог, дипломат, правовед, искусствовед или социолог — всяк свое…