Память льда

— Не ожидала я такого подарка, — прошептала она.

— И это еще не все, — заметил Ток-младший.

Когда женщина посмотрела на малазанца, у него внутри аж все перевернулось. Была в этом взгляде такая неприкрытая чувственность, такая естественность, что Ток в тот же миг понял: это предназначалось не ему лично, а всякому, на кого Килава обратила свой взор.

«Так вот, значит, какими были все т’лан имассы до Ритуала. Они бы такими и остались, если бы не отринули свою смертную природу».

Разглядывая юношу, Килава вопросительно сощурилась. Ток кивнул ей.

— А я тебя видела, — сказала она. — Ты смотрел на меня глазами Трича.

— Обоими сразу?

Его собеседница улыбнулась:

— Нет. Только одним. Тем, которого у тебя больше нет. Хотела бы я знать, что такое затевает древний бог… какую участь он уготовил для нас.

Ток-младший покачал головой:

— Не знаю. Откровенно говоря, не помню, чтобы когда-нибудь с ним встречался.

— Брат Онос, кто этот смертный?

— Я назвал его Аралом Фаилем.

— И дал ему каменное оружие.

— Да. Совершенно случайно, без всякого умысла.

— Но ты должен был…

— Я ничего не должен! — прорычал Тлен. — Я не служу никому из богов.

Глаза Килавы сверкнули.

— А разве я служу? Но сейчас мы действуем не по своей воле, Онос! Мы не знаем, кто пытается помыкать нами — лучшей заклинательницей костей и первым мечом т’лан имассов! Однако кто-то делает это, рискуя навлечь на себя наш гнев.

— Довольно, сестра, — устало вздохнул Тлен. — Мы с тобой всегда шли разными путями и никогда не могли найти общий язык. Не знаю, куда нынче направляешься ты. Я следую зову Второго Слияния.

Круглое лицо Килавы сморщилось в язвительной усмешке.

— Думаешь, я не слышала этот зов?

— Но кто нас позвал? Ты знаешь?

— Не знаю и знать не хочу. Лично я туда не пойду.

— Тогда зачем ты здесь?

— Это мое дело.

«Она стремится… загладить прошлую вину, — вдруг отчетливо вспыхнуло в мозгу Тока. Он сразу понял, что эта мысль принадлежит не ему, а тому древнему богу. Теперь бог говорил с ним напрямую, и слова, будто струйка песка, сыпались и сыпались в его мысли. — Исправить прежние ошибки. Исцелить старые раны. Вашим путям вновь суждено пересечься. Ваши успехи или неудачи меня мало волнуют. Меня заботит окончательная встреча, но она, скорее всего, произойдет только через несколько лет. Мне не пристало выказывать такое нетерпение, но, увы… Пойми, смертный: дети Паннионского Провидца страдают. Ты должен найти способ освободить их. Это трудно, и ты даже представить себе не можешь, насколько велик риск… но придется отправить тебя в объятия к Провидцу. Вряд ли ты простишь мне это».

Ошеломленный, Ток все же сумел сосредоточиться, чтобы спросить у бога: «А зачем вообще нужно их освобождать?»

«Меня удивляет твой вопрос, смертный. Я действую из сострадания. Усилия, потраченные на освобождение, являются драгоценными дарами. Один человек, способный путешествовать в сновидениях, показал мне их. И ты тоже их увидишь, причем совсем скоро. О, какие это дары…»

— Сострадание, — повторил Ток, раздосадованный внезапным исчезновением древнего бога.

Тлен и Килава пристально уставились на него. Лицо женщины побледнело.

— Моей сестре неведомо сострадание, — заметил первый меч.

О чем брат и сестра говорили до внезапного появления древнего бога? Ток тщетно напрягал память, пытаясь вспомнить это.

— Брат Онос, жаль, что ты до сих пор не понял: все вокруг изменилось, — произнесла Килава, медленно выговаривая каждое слово. Она еще раз посмотрела на Тока и улыбнулась, только теперь ее улыбка была грустной. — Я ухожу.

— Килава, погоди. — Тлен подошел к ней — оживший труп рядом с живой, полной сил женщиной. — Ритуал разлучил тебя с сородичами и разорвал кровные узы. Быть может, Второе Слияние…

Ее лицо смягчилось.

— Дорогой брат, тому, кто позвал вас, нет до меня дела. Вину за мое давнее преступление искупить невозможно. Скажу больше: Второе Слияние окажется совсем не таким, каким вы его представляете. Но все равно… спасибо тебе, Онос Т’лэнн, за добрые намерения.

— Я сказал… что мы всегда шли… разными путями, — прошептал т’лан имасс. Каждое слово давалось ему с заметным трудом. — Я был сердит на тебя. Но это старый гнев, Килава.

— Да, это давнишний гнев. Но ты был прав. Мы с тобой никогда не могли найти общий язык. Прошлое и сейчас наступает нам на пятки. Быть может, однажды мы все же сумеем исцелить наши общие раны. Эта встреча дала мне… надежду.

Она погладила волчицу по голове, а затем повернулась и растворилась в сумерках.

Ток долго смотрел в сумеречную даль, поглотившую Килаву.

Скрип костей заставил малазанца обернуться… Тлен стоял на коленях, опустив голову. Вряд ли из глаз нежити могут литься слезы, однако…

Юноша нерешительно приблизился к т’лан имассу:

— В твоих словах, Тлен, я услышал неправду.

У него за спиной послышался свист рассекаемого мечами воздуха. Малазанец обернулся. На него надвигались Сену и Туруль.

Тлен махнул им рукой:

— Спрячьте оружие, сегулехи. Меня невозможно оскорбить, даже если это пытается сделать тот, кого я привык считать своим другом.