Память льда

В армиях разных стран всегда, в любую эпоху, существовали традиции. Зачастую они складывались вопреки разного рода уставам и циркулярам и были связаны с природой человеческой души. Например, принятие в свои ряды — первый ритуал, через который проходил каждый новобранец. Традиции имели совершенно иную ценность, нежели все награды и поощрения от начальства. Были ритуалы радостные и печальные, но все они так или иначе оберегали солдатский рассудок, ибо даровали своего рода защиту от безумия, возможность пережить все без особых потерь, выстоять, справиться. Нельзя отправлять солдата прочь без наставлений, бросать в каком-то незнакомом мире, равнодушном к его жизни. И если спросить тех же сжигателей мостов, наверняка каждый из них предпочтет погибнуть в сражении, нежели очутиться в непривычной атмосфере, среди чужаков, которым нет до тебя никакого дела.

«Неужели сам Скворец верит, что его давние соратники удовлетворятся пышной прощальной церемонией и обрадуются наградным? Речи отзвучат, деньги закончатся. И что останется у бывшего солдата? Безрадостное существование с постоянной оглядкой на прошлое — с его тяготами и ужасами, страданиями и потерями. Даже если сжигатели мостов и попытаются приспособиться к новым обстоятельствам, прошлое будет атаковать их снова и снова. Если не днем, то по ночам уж точно».

Печаль, охватившая Парана, была тихой, как воды омута. Но недаром говорят, что в омуте утонуть легче, чем в море.

«А когда Белолицые баргасты нас найдут… Неужели у них и впрямь все решает исход поединка? Наверное, объяви я сейчас солдатам, что после войны с Паннионским Домином их ждет отставка, они согласятся погибнуть от рук этих дикарей. Боги, помогите мне. Хоть кто-нибудь из вас…»

Под негромкий шелест крыльев кворл поднял в воздух Меченого. Командир черных морантов неподвижно застыл в жестком седле. Паран некоторое время следил за его полетом. В животе капитана зашевелилась знакомая боль. Он стиснул зубы и повернулся к своим бойцам:

— Сжигатели мостов, подъем! Отправляемся дальше.

Вокруг было темно. К удушливому воздуху примешивался ядовитый туман. Быстрый Бен пробивался сквозь него, ощущая себя пловцом, сражающимся с бешеным течением. Вскоре он оставил эту затею, уйдя в сторону, а затем и вовсе скользнул на другой магический Путь.

Но и там было немногим лучше. Зараза проникла и сюда тоже. Открыв еще несколько Путей, колдун обнаружил, что все они поражены точно такой же зловонной гнилью.

«Это зловоние исходит от Увечного Бога, хотя наш враг — Паннионский Провидец. Странное совпадение, которое трудно объяснить. Да и когда это я верил в совпадения? Здесь нужно копать глубже. Увечному Богу искалечили тело, а самого его сковали цепями. Но его скрюченные руки продолжают плести невидимые нити и дергать за них. Даже тут, внутри магических Путей. — Едва заметная улыбка тронула губы чародея. — Достойный у меня противник, что и говорить».

Быстрый Бен опять сменил магический Путь и вдруг почувствовал, что он тут не один. Кто-то прошел здесь раньше его, оставив свой след: холодный и странным образом безжизненный.

«Чему же удивляться? Как-никак я иду по самой границе владений Худа. И все-таки…»

В душе шевельнулась тревога. Противная, точно слякоть под ногами. Усилием воли чернокожий колдун подавил это чувство. Но как бы то ни было, Тропа Худа, его магический Путь противился заразе сильнее, чем все остальные, которые Быстрый Бен открывал до сих пор.

Поскольку чародей был в легких сапогах, ноги его уже успели замерзнуть. Внизу чавкала вязкая глина. С неба, до которого, казалось, можно дотянуться рукой, лился тусклый сероватый свет. Дорогу по обе стороны окутывала густая маслянистая дымка, скрывая от глаз все, что находилось за нею.

Быстрый Бен замедлил шаги. Глина под его ногами внезапно стала твердой. Теперь ее поверхность покрывали какие-то причудливые линии, значки и письмена. Они располагались столбиками. Маг нагнулся:

— Похоже, нацарапано совсем недавно. Или… слишком давно. — От значков исходила магическая сила. — Ага, да это охранительные заклинания. Может, и связующие тоже.

Теперь Бен шел почти на цыпочках, стараясь не задевать письмена.

Вскоре он обогнул большую яму, до краев заполненную расписными камешками. Приношения Худу. Наверное, молитвы и просьбы от его бесчисленных приверженцев.

«И вот они лежат здесь. Незамеченные, заброшенные или забытые. А ведь молившиеся тебе, Худ, наверняка думали, что подобными приношениями облегчат собственную участь, когда попадут в твой мир. Воистину наивность человеческая неистребима».

Письмена множились, теперь уже занимая собой почти все пространство дороги. Маг пошел еще медленнее. Он с трудом находил свободные пятачки, куда можно было ступать. Весь путь во владения Худа был испещрен охранительной магией. Чтобы Владыка Смерти вдруг ставил преграды на пути в свои владения? Ну не странно ли!

Впереди показался какой-то холмик. Похоже, кто-то собирался развести здесь костер и заготовил лучинки и пучки сухой травы.

Вскоре Быстрый Бен понял, что ошибся. Это был вовсе не костер.