Память льда. Том 1

– Мы должны, сударь, – твёрдо ответил Брухалиан. – Кованый щит, прошу вас дать свой совет. Во время осады Сетты у Кульпата не было к’чейн че’маллей. Сколько она продолжалась?

– Три недели, – немедленно отозвался Итковиан. – Сетта – более крупный город, чем Капастан, и защитники там были хорошо организованы под единым руководством. Они сумели растянуть на три недели осаду, которая в иных обстоятельствах продлилась бы не более семи дней. Сударь, Капастан меньше, защитников у него меньше – и эти защитники в раздоре друг с другом. Более того, со времени взятия Сетты число тенескаури возросло вдвое. И, наконец, беклиты и урдомы закалились в тяжёлых боях. Шесть недель, сударь? Это невозможно.

– Мы должны сделать невозможное возможным, Кованый щит.

На скулах Итковиана заиграли желваки. Он промолчал.

Когда впереди показались высокие ворота Пленника, Брухалиан остановился и обернулся к баргастам.

– Вы слышали нас, Хетан. Если кланы Белого Лица поднимут копьё войны, сколько воинов пойдут в бой? Как скоро они прибудут сюда?

Женщина ухмыльнулась так, что блеснули зубы.

– Кланы никогда прежде не объединялись ради войны, но если бы объединились, воинов Белого Лица было бы семьдесят тысяч. – Она заухмылялась шире – холодно, вызывающе. – Сейчас они этого не сделают. Не пойдут. Не помогут. Вам надежды не дадут.

– Вслед за Капастаном жадный взор Домина остановится на вашем народе, Хетан, – сказал Итковиан.

Та пожала плечами.

– Какова же тогда, – пророкотал Брухалиан, – цель вашей аудиенции в Совете Масок?

– Когда настанет пора ответить, я отвечу жрецам.

Итковиан заговорил:

– Мне дали понять, что вы отправились на юг, чтобы узнать о природе к’чейн че’маллей.

– Не было нужды болтать о задании, волк. Мы исполнили одно задание из тех, что дали нам поплечники кланов. Настала пора исполнить второе. Теперь – вы нас представите этим дурням или нам придётся идти самим?

Просторный Зал Совета укрывал полукруглый купол деревянных террас, обращённых к главному входу. Когда-то купол украшала позолота, от которой ныне почти ничего не осталось. Барельефы, которые подчёркивало золото, потемнели и утратили форму, но на них ещё можно было различить процессию человеческих фигур в церемониальном облачении. Пол был выложен яркими, геометрически-правильными плитами, из которых не складывался никакой явный узор, а в центре чернел диск из полированного – и весьма истёртого – гранита.

Укреплённые высоко на каменных стенах факелы горели желтоватым огнём и испускали клубы чёрного дыма, разносимого по залу сквозняками. По обе стороны от входа и перед каждой из четырнадцати дверей на террасах неподвижно стояли стражи-джидраты в шлемах с забралами и полной чешуйчатой броне.

Четырнадцать жрецов Совета Масок сидели в ряд на самой высокой из трёх террас – мрачные фигуры в балахонах, безмолвные под резными подвижными масками своих богов. Изображения были различны, но все как одно – ужасны, карикатурные черты способны были передавать выражение, хотя сейчас все они застыли в безразличном внимании.

Эхо подхватило звук шагов Брухалиана, когда тот вышел вперёд и остановился в центре чертога, прямо на огромном диске, который довольно уместно именовался Пупом.

– О, Совет Масок, – размеренно произнёс Смертный меч, – позвольте представить вам Хетан и Кафала, эмиссаров от баргастов Белого Лица. «Серые мечи» почтили просьбу о представлении, ныне же, когда оно завершено, мы покинем это собрание. – Он отступил на шаг.

Рат’Дэссембрей подняла худую руку.

– Подожди, Смертный меч, – сказала она. – Покуда мы ничего не знаем о намерениях баргастов, мы просим вас оставаться здесь, ибо есть дела, которые нам следует обсудить по завершении этой аудиенции.

Брухалиан склонил голову.

– В таком случае мы должны подчеркнуть, что держимся в стороне от баргастов и их неведомого прошения.

– Разумеется, – прошептала женщина, печальное выражение бога на её маске сменилось лёгкой усмешкой.

Итковиан смотрел, как Брухалиан возвращается ко входу, где стояли они с Карнадасом.

Хетан с братом вышли вперёд и заняли место в гранитном круге. Женщина окинула жрецов взглядом, затем вскинула голову и громко выкрикнула:

– Белолицые скорбят!

На парапет с грохотом опустился кулак. Рат’Д’рек вскочил на ноги, лик богини на маске Червя Осени скривился.

– Опять?! Клянусь Бездной, вы сейчас решили выставить претензии своего племени? Те же слова! То же идиотское утверждение! Ответ был «нет» в первый раз, «нет» во второй – и останется «нет»! Аудиенция окончена!

– Не окончена!

– Ты смеешь обращаться к нам в таком тоне…

– Смею, вонючий недомерок!

Округлившимися глазами Итковиан уставился на Хетан, затем на Совет. Воительница широко развела руки в стороны.

– Услышьте мои слова! Или пропустите мимо ушей – себе на беду!

Кафал затянул тихое песнопение. Воздух взвихрился вокруг дикарей-баргастов.

Повсюду в зале и на террасах джидраты хватались за оружие.

Итковиан чуть не упал, когда Карнадас промчался мимо него – с такой скоростью, что жреческое одеяние развевалось у него за спиной.