Память на ветрах

В том сорок первом под Смоленском,
Где принял взвод свой первый бой,
Мне непонятно и поныне,
Как смог остаться я живой.
Комбат наш бросился в атаку,
С наганом стареньким в руке.
И мы поднялись покачнувшись
В смертельном, яростном броске.
В лицо нам «шмайсеры» плевали
Горячим огненным свинцом,
Снаряды воздух рвали в клочья,
Осколки сыпались дождем.
Противно где-то выли мины,
Свистели пули у виска,
А мы бежали и кричали,
Кричали грозное, «Ура!»
В том жутком, рукопашном бое,
Казалось, вздыбилась земля,
И падали, крича от боли
Друзья мои, мои друзья.
Там и попал я в окруженье,
Но в чем была моя вина,
Когда винтовка-трехлинейка,
На пять солдат была одна.
Поверьте было много схваток
Но первым был тот страшный бой
Мне не понятно и поныне
Как смог остаться я живой

Я снова в городе…

Я снова в городе далекой юности,
Назад вернулся я совсем седой.
Иду тихонечко по старым улицам,
Шепчу восторженно: «Ах, Боже ж мой!»
Одесса старая, Одесса новая,
Одесса юная, привет, привет.
Одесса милая, всегда веселая,
Я не видал тебя уж много лет.
А помнишь, Витя, те года далекие,
Когда гуляли мы по переулочкам.
Брючата узкие, рубашка в клеточку.
В кармане ножичек, а рядом Мурочка.
А по Фонтану мы, и по Аркадии
Прохожих щупали на интерес…
Потом увидели края далекие,
Степную зону нашу Соль-Илецк.
И разбросало нас, и раскидало нас
По всем окраинам большой страны.
Я строил ГЭС и ГРЭС, в тайге рубил я лес,
Еще я строил ТЭЦ и ел блины.
Спускаюсь к морю я порой вечернею,
В ладони горсть беру морской воды,
И слезы горькие от счастья тихого
Бегут и падают на край волны.
Одесса старая, Одесса юная,
Ты не увидишь больше той шпаны,
Когда гуляли мы по Дерибасовской
И были узкими у нас штаны.
Одесса старая, Одесса юная,
Одесса новая, привет, привет,
К тебе вернулся я уже не юноша,
Домой вернулся я на склоне лет.

Нет, правда, я хочу приехать…

Ольге Фёдоровне Барнабаш-Терзман.

Нашей любимой учительнице.