Память о будущем

Новый 2009 год начался… Никак. Иначе не скажешь. Через несколько месяцев дела пошли так плохо, что судебные иски посыпались как из рога изобилия. Вчера заявились первые стервятники – судебные исполнители – и описали имущество. К ним претензий нет – они слепые исполнители, не больше, но всё равно зло берёт. Рабочие тихо ворчат, бухгалтер изображает железную маску, но что толку? Знаю, знаю это старое выражение про два выхода, но оно здесь не поможет. Не тот расклад. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Долги и ещё раз долги. Кредиторы обрывают телефон, грозя и запугивая всевозможными карами. Должники? Да, их тоже хватает, но они исчезли с горизонта и в моём положении найти их довольно проблематично. Что делать? Сдаться сразу? Объявить банкротство? Не поможет. Есть несколько финансовых обязательств, завязанных лично на меня, так что простым закрытием фирмы не отделаешься. По миру пустят. Голым. Нищим. А семья? Жене и детям не объяснишь, что в стране бушует кризис, и каждая мразь этим пользуется, чтобы подмять под себя слабого.

Чёрт побери, как же я дошёл до такой жизни? Ведь никогда таким не был. А сейчас? Слаб человек. Слаб и немощен, ибо человечен? Ничего подобного – это отговорки слабых! Тьфу, противно. Жить противно, на себя смотреть противно. Всё бытие убого и однотипно, словно сигареты из одной пачки. Мне тридцать пять лет, а что я видел? Работа – дом, работа – дом. И так год за годом. Если бы не этот чёртов кризис, мог бы с уверенностью сказать, что буду делать завтра, послезавтра, через неделю или через год. Где смысл? Где эти идеалы, которые нам вдалбливали в детстве? Нету их. Ничего нет. Смысл жизни превратился в сравнительный анализ толщины кошелька. Но это не самое ужасное. Страшнее осознавать, что некоторые вещи в этой жизни тебе уже никогда не совершить и не сделать. Как там Жванецкий писал – «и никогда корабль под моим командованием не войдет в нейтральные воды. И из наших не выйдет». Страшное это слово – никогда.

Дверь в кабинет приоткрылась, и в проёме возникла фигура бухгалтера.

– Алексей, можно к вам на минуточку?

– Чего надобно, старче? – говорить с ним не хотелось, смотреть на его непроницаемую физиономию – тем более.

– Есть несколько документов, которые надо завизировать.

– Не сейчас. Что-нибудь ещё?

– Завтра пятница, – он немного помолчал, – десятое апреля, день выплаты жалованья, а у нас в кассе, как вы сами знаете, денег нет. Наши банковские счета, по решению суда, арестованы.

Смотри, как загнул – зарплата, видите ли, уже не годится, им жалованье подавай. На блюдечке с голубой каёмочкой. Или в белоснежном конвертике. Вежливо, с полупоклоном. Мол, не откажите в любезности, извольте принять. Нет денег. Нет и не будет.

– Зарплаты завтра не будет. Скажите рабочим, что в понедельник.

– А в понедельник у нас появятся деньги? – бухгалтер, упрямый старик, не уходил.

– Про понедельник подумаю завтра, – отрезал я. – Не мешай работать.

Он посмотрел на меня, покачал головой и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Вот и правильно, нечего меня злить. Хотя какая тут злость? Никакой. Вообще эмоций нет. Ну нет денег, что теперь делать? Ещё месяц назад телефоны бы обрывал, разыскивая должников и выбивая деньги, чтобы вовремя рабочим заплатить. А теперь… Даже думать неохота. На сегодня отстали – и ладно. Завтра? Будет день, будет и пища.