Память о лучшей ночи

Дождливым августовским вечером четыре с половиной месяца спустя Арес вышел из роскошного отеля на Елисейских Полях. Охранник держал над его головой зонт, пока Арес шел к ожидавшему его «бентли», вполуха слушая доклад персональной помощницы Дороти из нью-йоркского офиса и одновременно обдумывая план завтрашней деловой встречи в Мумбае.

– Звонила Поппи Спенсер, – добавила Дороти. – Она хотела подтвердить ваше участие в благотворительном вечере в субботу.

– Я буду в Нью-Йорке?

– Да, мистер Куракис. Большинство ваших деловых партнеров в списке приглашенных.

– Хорошо, зарезервируйте мне столик. Это все?

На другом конце провода воцарилось молчание. Казалось, что Дороти хочет еще что-то сказать и не решается. А ведь он давно приучил помощницу ценить его время.

– Дороти?

– Да, сэр. Прямо не знаю, как вам сказать.

– Господи, неужели вы увольняетесь?

Она фыркнула:

– Вы не выживете без меня. – Она поколебалась. – Вам звонила женщина час назад. Ее звонок перенаправили ко мне. Она заявила… Я бы не поверила, но вы действительно в то время находились в Стар-Вэлли.

Арес вцепился в трубку.

– Кто звонил?

– Женщина по имени Руби Прескот, – ответила Дороти.

Арес остановился на тротуаре как вкопанный. Охранник с зонтом едва не столкнулся с ним.

– Что она сказала?

– Она хотела поговорить с вами лично. Я ответила, что вас нет в офисе, и попросила оставить для вас сообщение.

Арес уставился в блестевшую под ногами лужу.

– И?.

Дороти снова помолчала, не решаясь продолжить, что было совсем на нее не похоже.

– Дороти? Говорите же. – Терпение Ареса висело на волоске.

– Она сказала, что беременна. И ребенок ваш.

У Ареса отвисла челюсть.

– Вот такое сообщение, – неловко закончила помощница. – Простите, мистер Куракис, я не имела права вмешиваться. Это очень личное…

– Спасибо, Дороти. Все в порядке. – Арес плюхнулся на заднее сиденье «бентли», пытаясь переварить услышанное. – Дайте мне, пожалуйста, ее номер.

Пока «бентли» катил по улицам Парижа, Арес пытался дозвониться до Руби. Но телефон не отвечал.

Покидая Стар-Вэлли, Арес думал, что сумеет забыть Руби. Но не тут-то было. После той волшебной ночи он словно дал обет воздержания – ни одна женщина не возбуждала в нем желания. Он не мог забыть мягкие изгибы тела Руби, ее шелковую кожу, чувственные губы. Она не захотела его денег, глубоко оскорбившись подобным предложением. Она просила его никогда ей больше не звонить.

И вот теперь она носит его ребенка.

Наконец телефон ответил.

– Алло?

Арес внутренне задрожал при звуке низкого голоса Руби. Но сумел задать вопрос ровным голосом:

– Это правда?

Не спросив, кто это или о чем идет речь, Руби так же коротко ответила:

– Да.

– И ты уверена, что ребенок мой?

– Ты единственный, с кем я спала, – равнодушно бросила она. – Ошибки быть не может.

Он ждал продолжения, но Руби молчала. Почему она не требует денег?

– Чего ты хочешь от меня, Руби? – не выдержал он. – Денег? Если ты надеешься, что я на тебе женюсь, то…

– Ни черта мне от тебя не нужно, – прервала его Руби на полуслове. – Я просто подумала, что ты должен знать. – И она отключилась.

Арес в изумлении уставился на телефон, не веря, что Руби повесила трубку.

Он всегда знал, что не создан для семейной жизни. Ему хватило примера родителей.

Руби тоже должна понять, если уже не поняла, что ей лучше растить ребенка одной.

Но Арес поддержит ее материально. Деньги не проблема. Ни Руби, ни его ребенок не будут ни в чем нуждаться до конца жизни. Он подарит ей шале, которое так и не удосужился продать, парк автомобилей, достойное денежное содержание. Ей не нужно будет больше работать. А для ребенка он создаст трастовый фонд.

Она, конечно, снова попытается отвергнуть его помощь. Но на этот раз он не позволит ей этого.

Арес был полон решимости обеспечить Руби и ребенка. Руби, вероятно, до сих пор работает на трех работах, несмотря на интересное положение, поэтому голос ее был таким безжизненным и усталым.

А что, если привезти ее в Нью-Йорк? Она наверняка будет сопротивляться, но он ее уломает. Идея пришлась Аресу по душе. До рождения ребенка она останется у него под присмотром. А дальше будет видно.

Арес набрал Дороти.

– Отмените мою поездку в Мумбай, – попросил он.

– Ну что, довольна? Я позвонила, как ты хотела, и сказала ему о ребенке, – обратилась к сестре Руби.

– А мне-то с чего быть довольной? – огрызнулась Айви, доставая из духовки маффины с черникой, хотя все утро терроризировала Руби, чтобы та позвонила Аресу. Айви только сегодня узнала об интересном положении сестры. – Я ничего от этого не выиграла, как и ты. Зачем ты сказала, что тебе ничего от него не нужно?

– Я правильно поступила, – процедила Руби. – Теперь он знает – и точка. Ему на нас наплевать.

– Но он заплатит! – воскликнула Айви.

– Не нужны мне его деньги. – Щеки Руби запылали при воспоминании о том, как он хотел ее купить после той ночи в шале.

– Ты круглая дура! – не унималась Айви.

– Потому что не хочу выуживать из него деньги, как сделали бы некоторые? У меня есть гордость, – ответила Руби.

– Ах, гордость, – язвительно заметила Айви, полыхнув синим взором.