Память о мечте

Это – один из «Трех сонетов о переводах». (Этот маленький цикл завершает книгу.) Ирина Озерова много лет отдала работе над переводами. И ей трудно отделить в себе поэта от переводчика. Эти две ипостаси ее художнического существования постоянно дополняли и обогащали друг друга. Творческая взыскательность и скрупулезность в работе над словом, стремление пристальнее вглядеться в лицо жизни, многозначность художественных образов – все это пришло к Озеровой-поэту от Озеровой-переводчика.

Она обращалась к творчеству самых разных поэтов. Переводами Бодлера и Рильке, Гюго и Байрона, Эдгара По, Хьюза и других мастеров представлена в сборнике зарубежная поэзия. Можно назвать немало поэтических имен в братских республиках, ставших известными русскому читателю благодаря переводам Озеровой. Так, долгие годы дружеские узы связывали ее с народным поэтом Чечено-Ингушетии Раисой Ахматовой. Немало переводила она Расула Гамзатова. Например, его знаменитую поэму «Целую женские руки»:

Целую, низко голову склоня,
Я миллионы женских рук любимых,
Их десять добрых пальцев для меня,
Как десять перьев крыльев лебединых…

Всех, к чьему творчеству обращалась Ирина Озерова, так сразу, пожалуй, и не назовешь.

Что это – всеядность? Нет! Широта творческого диапазона и поэтического кругозора, вера в необходимость того, что делаешь в жизни, – да!

И есть ли в жизни большая награда,
Чем верность одержимости своей?

Эти строки из стихотворения «Поэт», вошедшего в книгу «Берег понимания» из серии «Мастера художественного перевода» (Москва, «Советская Россия», 1980), можно было бы поставить эпиграфом ко всему написанному поэтом и переводчиком Ириной Озеровой.

Конечно, индивидуальные особенности, язык, приемы авторов, чьи стихи переводила Озерова, – все это, несомненно, влияло, да, наверное, и не могло не влиять на ее поэтическое видение. Так, вряд ли случайно для Озеровой столь частое (и плодотворное!) обращение к сонету. Удалось ли ей при этом сохранить собственный голос, найти свой путь? На мой взгляд, несомненно. Человек по-настоящему одаренный, сколь сильным ни оказалось бы чье-либо влияние, все-таки остается самим собой. Именно свое лицо, своя дорога, право на собственный поиск и собственные ошибки, открытия и заблуждения – вот что было так важно для этого поэта.

Неправда это все, неправда,
Что нужен поводырь в пути.
Когда хочу идти направо,
Налево тянет он идти.
Хочу бежать на плач кукушки,
А он ведет меня, как всех,
На канарейкины частушки
И соловья счастливый смех.
Неутомимей светофора
Он зажигает красный свет —
И нету на пути забора,
А все равно дороги нет.
Меняет он свои обличья
Десятки раз в теченье дня…
Он неприметен. Он обычен.
Он добр. Он мучает меня!

Раздумья о месте поэта в обществе, в круговороте социальной жизни, соотношение быстротекущей современности и вечности – тема, всегда волновавшая нашу поэзию. Что остается жить в истории, устояв против разрушительной силы времени: «бесконечный труд» монаха, над которым он «корпел в уединенной келье», пытаясь поведать грядущим поколениям обо всех сложностях своей эпохи, или «коварные рифмы» ветреного поэта, сплетавшего слова, «как венки плетут»? Что? Живое слово поэта, которое, «как старое вино, волнует снова». Он и по сей день среди нас, «он современник, он поныне жив». Очень хорошо сказано об этом в стихотворении, посвященном Анне Ахматовой, – «Королеве Анне», – не вошедшем, к сожалению, в этот сборник: «Не лежит моя королева под крестом своим в Комарово, а в пространстве четырехмерном снова строчки она находит».