Память огня

— Он так же хамски груб, как сообщали отчёты, — сказала Эгвейн, — Он может потерпеть несколько ночей, проведенных в раздумии, как Белая Башня дёргала верёвочки в его владениях. Если я почувствую себя особенно мстительной, я создам для него несколько хороших секретов, чтобы раскопать их. Теперь, где этот пастух овец? Он имеет наглость требовать, чтобы мы…

Она замолчала, увидев, что он идет. Ранд, одевшись в красное и золотое, зашагал по темнеющей траве поля. Огромный свёрток завис в воздухе рядом с ним, держали его плетения, которые она не могла увидеть.

Трава зеленела у его ног.

Это не было большим изменением. Где он шагал, оставалась дорожка, распространяясь от него, как мягкая волна света посредством открытия ставней. Мужчины отступали назад; лошади топали копытами. В течение нескольких минут все войско стояло в кольце травы, которая ожила снова.

Как давно она видела в последний раз простое зеленое поле? Эгвейн выдохнула. Хоть что-то озарило этот мрачный день.

— Дорого бы я дала, чтобы узнать, как он это делает, — пробормотала она себе под нос.

— Сплетает? — спросил Гавин, — Я видел, как Айз Седай заставляет цветы цвести зимой.

— Я не знаю такого плетения, которое было бы настолько обширным, — ответила Эгвейн, — Это чувство естественности. Иди погляди, сможешь ли ты узнать, как он это делает. Может быть, одна из Айз Седай с Аша'ман-Стражами расскроет правду.

Гавин кивнул, убегая.

Ранд продолжил путь, сопровождаемый этим большим летящим свертком, Ашаманами в черном и почетным эскортом айильцев. Айил нарушили ровный строй рассеявшись по земле как рой, веером. Даже солдаты, следовавшие за Рандом, держались подальше от них. Для многих солдат постарше подобные волны коричневого и желтоватого означали смерть.

Ранд шел спокойно, целеустремленно. Свёрток холста, который он нес Воздухом, начал распутываться перед ним. Большие участки холста слегка колебались на ветру прежде, чем Рэнд, сплёл их друг с другом, оставляя позади себя длинную тропу. Деревянные столбы и металлические ставки упали изнутри, и Ранд поймал всё это в невидимых потоках Воздуха, вставляя их.

Он ниразу не сбился с шага. Он не смотрел на водоворот ткани, древесины и железа, поскольку холст слегка колебался перед ним, как рыба из глубины. Маленькие комья почвы вырвались из земли. Некоторые солдаты подскочили.

«Он превращается в балаганщика», подумала Эгвейн, поскольку столбы вращались и проходили в отверстиях. Широкие участки ткани, обертвовались вокруг них, связывая себя. За секунды на том месте расположился массивный павильон со стягом Дракона, колеблющимся на одном конце, и со знаменем с древним символом Айз Седай на другом.

Ранд не сбился с шага, когда достиг павильона, стороны ткани, отделяющей его.

— Каждый может взять собой пятерых, — объявил он, когда ступил внутрь.

— Сильвиана, — сказала Эгвейн, — Саэрин, Романда, Лилейн. Гавин будет пятым, когда вернется.

Восседающие позади перенесли это решение в тишине. Они не могли жаловаться на взятие своего Стража для защиты или своей Хранительницы для поддержки. Другие три, которых она выбрала, широко считаются самыми влиятельными в Башне, и все четверо, которых она взяла, по две Айз Седай от Салидара и сторонниц Белой Башни.

Другие правители позволили Эгвейн идти перед ними. Все понимали, что это противостояние было, по сути, между Рандом и Эгвейн. Или, скорее, между Драконом и Престолом Амерлин.

В павильоне не было никаких стульев, хотя Ранд повесил саидин земные шары света в углах, и один из Аша’манов внес маленький стол в центр. Она провела быстрый подсчет. Тринадцать пылающих земных шаров.

Ранд стоял перед ней, руки за спиной, обхватив рукой предплечье другой, это стало его привычкой. Мин была на его стороне, одна рука на его руке.

— Мать, — сказал он, кивая ей головой.

Таким образом, он оказывал ей уважение, не так ли? Эгвейн кивнула в ответ.

— Лорд Дракон.

Другие правители и их маленькие свиты подались внутрь, многие делали это с робостью, у Илейн скорбь на ее лице ушла, как молния, посколько Ранд тепло улыбнулся ей. Женщина с шерстью в голове по-прежнему впечатлена Рандом и довольна тем, как ему удалось запугать всех, чтобы они пришли сюда. Илэйн гордилась этим, тем более сделал он это хорошо.

«Разве ты хоть чуточку не гордишься?» — спросила себя Эгвейн. — «Ранд ал'Тор, прежде всего лишь деревенский парнишка и твой почти-нареченный, а теперь самый могущественный человек в мире? Разве ты не гордишься тем, что он сделал?»

Возможно, немного.

Порубежники вступили, во главе с королем Изаром из Шайнара, и не было ничего робкого в них. Доманийцы были во главе с пожилым человеком, которого Эгвейн не знала.

— Алсалам, — прошептала Сильвиана, казалась удивленной, — Он вернулся.

Эгвейн нахмурилась. Почему никто из ее осведомителей не сказал, что он обнаружился? Свет. Ранд знал, что Белая Башня попыталась арестовать его? Сама Эгвейн обнаружила этот факт только за несколько дней до этого, похороненный в груде бумаг Элайды.