Память пепла (СИ)

— Там, где закаты машут рукой,

От страсти русалочьей веет тоской…!

— Пашка! — раздался звонкий голос Таи, с легкостью перекрывший гул перехода и музыку. — Ну ты даешь! Песни слушаешь! Договорились же…

Гитара, жалобно застонав, смолкла. Милфорд перестал петь. И замер. Только руки судорожно сжали гриф. Скрипка тоже стихла, будто почувствовала.

Молодой маг реакции Милфорда не заметил. Он смотрел на Таю. Небесно-голубое платьице в цветочек. Пышная юбка, белые кеды, две косы, заплетенные до середины и ничем не перехваченные. Какая она… Красивая! Он ведь ее только на тренировках и видел раньше.

— Прости, — Пашка понял, что девушку надо уводить. И как можно скорее, пока она не поня…

— Ты… — прошептала девушка, не сводя взгляда с Милфорда. — Ты!

Милорд поднял голову. Глаза из-под нависших немытыми сосульками волос вспыхнули пронзительно-синим.

Они смотрели друг другу в глаза около минуты. Паше казалось, что еще чуть-чуть, и та сила, что рождалась между этими двумя, станет не безопасна для окружающих. Он попробовал сделать шаг вперед:

— Тай…

— Не подходи! Слышишь?! Не подходи ко мне!

И она бросилась бежать. Перед тем, как выбежать наверх, девушка крикнула:

— Никогда тебя не прощу!

Парень бросился за ней.

— Тая!

Милфорд вскочил, передал гитару скрипачу. И остановился.

— Зачем… — прошептал он сам себе.

— Иди за ней. Не глупи! — строго прохрипел старик. — Жизнь коротка. И ты можешь не успеть ахнуть… Как всё…

Словно в ответ на его слова над головой раздался крик. Резкий визг тормозов.

Маг уже летел вперед, понимая, что опоздал.

— Что твориться!

— Девочку схватили!

— Мотоциклисты! Прямо на ходу!

— Средь белого дня!

— А мальчик? Молодой человек-то живой хоть?!

Милфорд, протолкнувшись, обнаружил Пауля Тигверда, лежащим на асфальте. Кровь тонкой струйкой текла из пробитого виска.

…

Легкий ветерок тихонько подлетел к приоткрытой створке окна, покачался на занавесках, шмыгнул в комнату, поиграл синими цветочками у кровати, где спали мужчина и женщина.

Длинные серебристые волосы мужчины, широкие плечи и шрам по всю спину, пышные формы обнаженной женщины с тяжелой косой цвета меда…

— Куда делось одеяло? — пробормотала она. — Я точно помню — оно было!

— Убежало? — улыбнулся мужчина, не просыпаясь.

— «И подушка, как лягушка ускакала от меня!»

— И ей не спалось?

— Как я помню, там дело было в другом… А я замерзла!

— Так я тебя согрею…

— Ричааард! Мы же хотели выспаться!

Ветерок отлетел подальше от этих двоих, тронул на прощание алый шелк платья, брошенного на спинку кресла и улетел.

— Ника!

Женщина улыбалась, гладя мужское плечо.

— Рядом с тобой я чувствую себя ненасытным чудовищем, — пожаловался он вдруг.

— Почему ж чудовищем? — тихонько рассмеялась Вероника. — Хорош. Эротичен. Брутален…И — весь мой!

Ричард усмехнулся.

— А еще танцует. В том числе — танго. Эх… Сама себе завидую, сама себя к тебе ревную.

— Танцы! До встречи с тобой я и не предполагал, что буду делать это добровольно, да еще и получать от этого удовольствие.

— По тебе не скажешь. Двигаешься ты…

— Сама себе завидуешь? — одной рукой мужчина подпер щеку, другой провел по медовым волосам.

— Точно!

— Знаешь… Мне нравится этот мир.

— Мне тоже. Такой беззаботный. Легкий.

— Или кажется таким…

— Старается нам понравиться?

Их разговор прервали — кто-то, кто явно чувствовал себя несчастным и брошенным, требовательно скулил за дверью.

— Фло, — поднялся мужчина и быстро оделся. — Мы про него и забыли. Я его выведу. Поспи еще.

Женщина улыбнулась. Потянулась за поцелуем, и…

— Вызывают. Совещание.

Ника знала этот взгляд. Мыслями муж был уже далеко. В серьезных проблемах общеимперского масштаба, требующих немедленного разрешения и личного присутствия.

Рассеянный поцелуй в щеку все же состоялся, после чего Его высочество ненаследный принц Ричард Фредерик Рэ Тигверд исчезли в мареве портала.

— «Вот так и живем… Не ждем тишины», — пропела Вероника.

Одежду этого мира, морского и вольного, она любила больше, чем чинные и неудобные платья Империи. Днем — светлые юбки по щиколотку, легкие блузки и соломенные шляпки немыслимой красоты. Вечером — алые платья с воланами, живые цветы в волосах. И легкое, ароматное вино!

Переодевшись, Вероника пошла готовить себе и щенку завтрак.

— Фло! Кушать! — пес прибежал, неся в зубах соломенную шляпку…немыслимой когда-то красоты…

— Фло! Ай-яй-яй…. Это потому, что в поместье тебя избаловали до безобразия! — вздохнула хозяйка, накладывая в мисочку вкусную гречневую кашу с печенкой.

Принц посмотрел на нее с укоризной. Ну, вот как не стыдно наговаривать на него, бедного? И произносить такие жестокие слова.

— Не смотри на меня так… Ешь! И пойдем гулять.

Ника пила кофе. В этом мире его варили со специями. Напиток получался жгучим, терпким, бодрящим. Еще ей нравился ярко-оранжевый хлеб и белый, мягкий сыр.

Все это было очень вкусным, но… Что-то скребло внутри. Что-то не давало покоя. Что?

Муж… Она его знает! Знает каждую искорку в черных глазах. И та, что вспыхнула перед тем, как Ричард ушел, ей не понравилась…

Что-то звякнуло. Фло принес поводок.