Память счастья

Я возражать не стал, хотя его слова мне были не понятны. Тогда не понятны. Конечно, если бы я, задержался и постоял с ним у дома, ведь он порывался продолжить свою начатую еще за столом речь, то пелена бы спала, но в моей душе был один страх и ни чего более. Я торопился, так как невольно увеличивался риск нечаянно встретиться со своей бывшей невестой. Наш громкий разговор у подъезда мог привлечь кого угодно, пожав на прощанье брату руку, не задерживаясь, я юркнул в машину. Выруливая, на дорогу темными дворами, я невольно размышлял, что Василий теперь от меня уже не отстанет и снова попытается вытянуть из дома. Раз-другой я, конечно, могу отказаться, но потом придется все-таки поехать. Может быть, Бог снова милует меня, и я не встречусь со своей Вероникой. Но надежда эта была слабой. Мне необходимо было готовиться, к тому, что могло произойти. Хотя, возможно, Василий был прав, когда говорил мне, чтобы я не боялся. Как, ни как прошло много лет. Зачем мне тяготиться прошлым. Почему я не могу быть свободным. Ну, увидимся мы, поговорим, а нет так и нет.

Нравиться мне чем-то Вера Васильевна может и нужно как-то тянуться, искать с ней встреч, а не думать о прошлом. Правда, с Верой Васильевной тоже не легко. Казалось, простое внимание, которое я пытался ей оказывать, как-то подать руку или же поддержать, взяв ее за талию, Веру Васильевну нервировало. В автомобиле, когда я подвозил ее, до школы и, нас на повороте прижало друг к другу она, так резко отскочила от меня, что я даже испугался. Увидев мою реакцию, Вера Васильевна извинилась и сказала: «Не люблю я мужиков. Даже простое соприкосновение у меня почему-то вызывает внутри какое-то непонятное чувство отвращения. Конечно, вы не в счет. К вам я отношусь иначе».

Однако вряд ли она могла относиться ко мне иначе, я ведь тоже был мужчиной. Глядя на нее, я, почему-то думал, что ее действия, направленные на то, чтобы отодвинуться не только от меня…, возможно, связаны с ее прошлым. Оно, также, как и надо мной, довлеет над нею. Нужно просто подождать. Чувства, запрятанные глубоко в душе, вырвутся наружу, и ей не захочется, подобно мужчине, тянуть все самой. Ведь смогла же жена моего двоюродного брата Василия побороть себя и, когда потребовалось уделять больше времени детям бросить работу, стать полностью зависимой от мужа.

Отдавшись, работе я старался проявить себя. Мне хотелось, достигнув желаемого, посредством воплощения проекта в жизнь освободиться от мук неудачника, которые всю жизнь преследовали меня. Наверное, с того самого момента, когда я, еще обучаясь в Строгановском училище, занимался изучением старорусского искусства. Посещая малоизвестные периферийные музеи, бывая в монастырях, рассматривая купола церквей, я тогда притащил домой икону. На ней был изображен Спаситель. Она была в плохом состоянии. Мне ее, подарила какая-то сердобольная деревенская старушка.

Икону Спасителя я, после собственноручной реставрации, на которую потратил не мало времени, повесил у себя над кроватью. В ней чувствовался высокий художественный вкус. Меня она удивляла манерой письма. Почерк ее отличался от известных русских иконописцев. Я попытался ее идентифицировать. Но напрасно. Казалось какой-то достаточно преуспевший в своем ремесле умелец, долго работавший и уничтожавший все свои творения, вдруг удовлетворившись, выставил ее на суд истории. И победил. Все, кто не бывал у меня в доме из нашей «братии» художников видели в ней «верх» мастерства.

«Вячеслав! Вот бы и тебе так писать» — говорили они мне. Я был с ними согласен, но у меня почему-то не получалось. Восстановив икону, я приобрел много такого, что напрочь отодвинуло мою индивидуальность. Все, что я после не делал, было обычным копированием. Я мучился, работал над собой. Поиск своего почерка требовал от меня неимоверных усилий. Только благодаря кропотливой работе я мог стать свободным от прошлого человеком. Чтобы укрепиться в вере в свои силы я отодвигал образ Веры Васильевны.

Шло время. Лето подходило к концу. Мы заканчивали отделку особняка. Алексей Иванович был доволен, предчувствуя скорое новоселье, все чаще посещал нас. Однако не беспокоил. Наверное, работа наша ему нравилась. Не беспокоил меня и двоюродный брат Василий. Я думал, что после нашей последней встречи не пройдет и недели как он снова постарается меня вытащить к себе. Но нет. Видно, он чувствовал мою занятость или же сам был весь в работе. Словом, я был предоставлен сам себе.

Звонок Веры Васильевны, раздавшийся в офисе, стал для меня неожиданным. Она просила меня о небольшой услуге. Ей нужно было на машине отвезти старенькую мать и дочь на дачу к сестре. Она очень извинялась, что вынуждена просить меня о помощи.

Я согласился и в ближайший выходной день, забравшись в свой «Пежо», направился в злополучный район, в котором прошла моя молодость. Страха я почему-то не испытывал.

Встретились мы с Верой Васильевной в том самом месте, где месяц-полтора назад мне преградила путь ее дочка Маша.

Вера Васильевна села в машину и мы поехали.