Память стали

— Сталь, значит? — негромко спросил я в пустоту. Ответа, разумеется, не дождался. Закрыл глаза, положив руки на рычаги и попытался… почувствовать хоть что-то. И почувствовал: тепло, уют, ощущение безопасности, даже некоторое удобство. С учётом того, что сидел я фактически на скелете кресла мехвода — ощущения эти доставались мне не совсем естественным путём. Вот только чего я никак не мог ощутить, как не пытался — контакта с сущностью танка. Ч-чёрт, как же шизофренически звучит! Докатился!

— Кого там ещё принесло?! — в низком прокуренном басе с огромным трудом опознавался женский голос.

Я выглянул из люка. Вздрогнул. Кэтрин оказалась дамой лет шестидесяти, из тех, что на бегу слона остановят и хобот ему оторвут. А потом ещё и запихнут туда, где солнце не светит. Руки толщиной в иное бедро, а бёдра такие, что только столбы пинками ломать! Тело вполне соответствовало пропорциям конечностей. Образ довершали карго-брюки на лямках, сапоги и куртка из грубой джинсы, на голове — бандана, в руках каска.

— Джулиан сказал, у вас есть работа для тягача…

— «У тебя», парень, я тут одна, — хмыкнула начальница свалки, заметно подобрев. — Новичок, штоле? Тут твою вежливость не оценят, можешь не стараться. Тарантайка у тебя внушительная, ревёт как носорог, которому яйца отстрелили! Может, и правда потянет. Ща ворота отомкну — и езжай за мной, отвал накинем, проверим.

— Мне бы заправиться, — намекнул я. — Муниципальная горючка сойдёт.

— Да ты мой золотой! — восхитилась тётка, всплеснув руками. — Закатывай скорей, всё в лучшем виде оформим.

М-да. Мораль отсюда такова: попал в другой мир (или куда я провалился?), припёрся в незнакомый город? Если есть трактор — а танк даже лучше! — без работы по-любому не останешься! Что актуально, потому как в понедельник я в свою контору точно уже не попаду. И, скорее всего, не попаду уже никогда…

Глава 4

Баки моего танка оказались воистину бездонными. Кэтрин, на радостях, что избавляется от некачественной соляры, залила в наружную горловину у кормы аж полтонны, прежде чем спохватилась: я ж ещё ничего не сделал для такого большого аванса. Но факт, что даже после этого место для горючки ещё оставалось. С другой стороны, я вроде где-то читал в интернете, что танк на одной заправке должен делать марш-бросок в тысячу километров длиной. Тогда всё очень логично получается. Да и что шестидесятитонной громаде тонна-полторы топлива на борту? Так, пустяк.

А вот эффект от заполнения топливной системы пустяком назвать язык у меня не повернулся бы. Стоило сдвинуть селектор газа и легонько толкнуть рычаги, как я почувствовал, насколько возросла мощь мотора! Вот так-то: чудо — это, конечно, круто, но утащить на нём Сталь может только саму себя. Ну, ещё немножко деревья поломать. Пожалуй, не влей я бензин с самого начала, мы могли бы до сих пор в яме ворочаться.

Затрудняюсь сказать, сколько лошадиных сил на самом деле скрывалось под моторными жалюзи, но многотонный корпус, выплёвывая в небо два столба густого дыма, заскользил на гусеницах, словно пушинка! А когда свеженавешенный отвал упёрся в кособокую башню из старых корпусов колёсных бронемашин и ободранных до голого железа рам грузовиков, то потащил перед собой, даже не забуксовав!

Работы на свалке накопилось более чем порядочно: за пару часов я, считай, только начал. В принципе, ради хорошего реноме я был готов и дальше сидеть за рычагами — но Кэтрин, убедившись, что всё получается, широким жестом отпустила меня отдыхать до утра. Даже лучше, чем отпустила: разрешила припарковать танк прямо у себя на свалке, по первой просьбе сразу поделилась краской и даже от щедрот выдала лампу-переноску с длиннющим шнуром и высокой подставкой. Накрасил бы я без неё, чувствую…

Пожалуй, стоит отдельно остановиться на краске, на ведёрных банках которой прямо в оцинкованной жести было выдавлено «для военной техники».

— Вот, довоенная! — гордо похвасталась начальница. — Вовремя подсуетилась и забрала все запасы из Бункера, когда мэр его под себя решил разгрести. Вывезла под шумок вместе с железками на переплавку. Там на самом деле много чего было, потом придурок лично ругаться прибегал, ха-ха! Из принципа ничего не отдала! Смотри: срок годности пятьдесят лет назад вышел — а ложится до сих пор как свеженькая! В войну, особенно под конец, такую бурду мешали уже, что и свежая слоями слезала. А эта чуть ли не крепче железа, как застынет!

Я на всякий случай запомнил дату, которая мне ничего не говорила. Год вообще обозначался трехзначным числом и буквой через точку — видимо, тут было принято так записывать. Выяснять что-то прямо сейчас никакого смысла я не видел — только вызывать лишние подозрения на свой счёт. Как-нибудь потом разберусь. А пока кисть в зубы и работать! Ещё бы поспать успеть не мешало бы…