Память стали

Для нужного нам заседания, похоже, выбрали самый большой зал из имеющихся в здании. Мы пришли, когда половина мест уже была занята. Кэтрин тут же принялась обходить ряды и здороваться с незнакомыми мне, но явно хорошо знакомыми ей людьми. Причем, с одним держалась запанибрата, а с другими церемонно раскланивалась. Я же вынужден был лишь гадать, кто тут кто…

Оп-па, а вот тебя я знаю! Взгляд выхватил среди сидящих Джулиана. Перекуп откинулся на узкой скамейке, словно сидел в роскошном мягком кресле, и выглядел человеком, который получил от жизни все. Потом это «все» продал, снова купил и перепродал дороже. Меня, устроившегося в углу, он, понятное дело, не заметил.

Еще минут двадцать помещение заполнялось. Последние прибывшие уже спешили, и, по моим прикидкам, в общей сложности, собралось человек пятьдесят. Судья появился из дверей в противоположном конце зала, за ним следовало еще несколько человек, включая пару автоматчиков в, уже виденной на входе, форме. В целом ничего необычного, но…

Вид человека, олицетворяющего правосудие, едва не заставил меня громко хрюкнуть вслух! Насилу сдержался: оранжевый жакет, как рисуют у лепреконов, цилиндр на голове и вовсе один-в-один по цвету, голубые бриджи с колготками, а на ногах черные туфли с огромными начищенными до блеска пряжками!

К счастью, мне в голову вовремя пришло соображение, что судейские мантии нашего мира — тоже просто средневековая одежда, перешедшая в символ профессии. Тогда я смог выдохнуть и вновь настроиться на серьезный лад. Ровно до того момента, когда судья снял с правой ноги туфлю и коротко постучал ею по кафедре перед собой.

— Суд идет!

Как же хорошо, что я сразу забился в угол и никто не видел моего лица!

— Рассматривается дело номер… «О преступном превышении выданных полномочий и прямых разбойных и иных действиях, совершенных группой охотников за головами Ганса, позывной „двадцать три-Хан“». Введите подсудимых.

В этот раз на каждого охотника приходился один автоматчик: смутно узнаваемых мною членов банды расставили вдоль торцевой стены, рядом с каждым застыл его персональный надсмотрщик — да плюс еще на всех подсудимых красовались наручники. Я даже не сразу понял, почему судейские охранники так странно держат оружие: у груди, стволом наискось вверх, рука на скобе спускового крючка и повернув корпус тела градусов на тридцать к «своему» обвиняемому. Только прикинув траекторию возможного выстрела, я оценил задумку: пули в таком раскладе, пройдя тела охотников, безопасно застрянут в деревянных панелях потолка. Вот это я понимаю — профессионализм!

— Сейчас секретарь суда будет зачитывать обвинения, присутствующие здесь обвинители должны подтвердить их или сообщить о допущенной ошибке, — разово стукнув каблуком, объявил судья.

И началось: после формулировки назывались имя и позывной, из зала вставал очередной обвинитель, говорил «подтверждаю свои слова для высокого суда». Я машинально считал, скольким жителям Релейного охотники умудрились подгадить, и только диву давался: проникновение со взломом, кражи, шантаж и вымогательство. Ну просто полный набор! Чистые мерзавцы, пробу негде ставить. Как только сдержались, не изнасиловали никого?

После двадцатого вызванного я, отвлекшись, сбился со счету, и едва не прозевал:

— Виктор позывной «сто семьдесят шесть-Вик», вы обвиняете Ганса «двадцать три-Хан» и его людей в попытке бандитского нападения с целью причинения вреда жизни и здоровью, попытке силового захвата единицы бронетехники в личном владении — танка ТэТэПэ-шесть-У?

— Подтверждаю свои слова для высокого суда, — чувствуя легкий дискомфорт, выговорил нужную фразу я, поднимаясь со стула.

С одной стороны, мне никто из них ничего не сделал, даже слова дурного не сказал. Но с другой — я прекрасно помнил, как они неотвратимо надвигались, ловко охватывая полукольцом меня и танк. Что случилось бы дальше, не окажись там Кэт, — большой вопрос… И вообще, я тут чужак. Помогаю тем, кто помог мне. Ч-черт! Все равно совесть… пощипывает.

Дальше продолжалось в том же духе. Я волей-неволей обратил внимание на обвинение Джулиана, которому, — видать, от большого ума, — охотники за головами попытались сбагрить часть спертого с разборки на свалке. Все то время, пока зачитывались заявления, члены банды стояли с каменными лицами, лишь иногда чуть шевелясь или морщась. Но на озвучивании слов перекупа двое почему-то дернулись, заставив судейскую охрану напрячь руки на оружии, и Гансу пришлось на своих людей нашипеть сквозь зубы. Жаль, я при всем желании не мог расслышать, что именно.

Наконец обвинения кончились, и судья снова долбанул каблуком по столу.

— Обвиняемые, кто из вас будет говорить?