Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)

Никаких других пояснений они не дали, так что Мин, сложив руки на груди, вышла из чёрного круга на случай, если там решат открыть новые переходные врата, и стала ждать. Отсюда ей была видна река и раскинувшийся вдоль берегов огромный военный лагерь. «Шончан могли бы переломить ход этой битвы, — подумала Мин. — Их так много». Здесь она находилась далеко от боя — в нескольких милях к северу от лагеря Брина, но всё же достаточно близко, чтобы видеть вспышки от смертоносных плетений, которыми обменивались направляющие.

Она поняла, что нервно расхаживает, поэтому заставила себя встать смирно. Отсюда взрывы плетений казались глухими ударами. Звуки запаздывали за вспышками так же, как раскаты грома раздаются вслед за молниями. Почему происходит именно так?

«Да не всё ли равно», — подумала Мин. Ей нужно добыть кавалерию для Брина. По крайней мере, она делает что-то полезное. Всю прошлую неделю она провела, хватаясь за любую попавшуюся работу, где требовалась лишняя пара рук. Удивительно, сколько дел найдётся в военном лагере помимо сражения. Это была не совсем та работа, для которой требовались её навыки, но уж лучше так, чем сидеть в Тире и переживать за Ранда… или злиться на него за то, что запретил идти с ним в Шайол Гул.

«Там ты стала бы только обузой, — убеждала себя Мин. — И тебе это известно». Он не мог одновременно думать и о спасении мира, и о том, как защитить её от Отрёкшихся. Порой было трудно не ощущать себя ничтожной рядом с направляющими вроде Ранда, Илэйн или Авиенды.

Она покосилась на часовых. Только над одним из них возник образ. Окровавленный камень. Ему суждено умереть, свалившись откуда-то с высоты. Похоже, миновали десятилетия с тех пор, как она видела над головами людей хоть что-то обнадёживающее. Только смерть, разрушение, символы страха и тьмы.

— И кто тут у нас? — невнятно на шончанский манер произнёс чей-то голос. К ней подошла сул’дам без дамани. В одной руке женщина держала ай’дам, похлопывая серебристым ошейником о ладонь другой.

— Новый курьер, — объявил часовой. — Раньше она через врата не проходила.

Мин глубоко вздохнула:

— Меня послал генерал Брин…

— Ему следовало согласовать с нами всех своих посланцев, — ответила сул’дам, темнокожая женщина с кудрявыми волосами до плеч. — Жизнь Императрицы, да живёт она вечно, необходимо охранять. В нашем лагере всё делается в установленном порядке. Каждый порученец должен быть согласован, чтобы не допустить проникновения наёмных убийц.

— Я не наёмный убийца, — спокойно ответила Мин.

— А зачем ножи у тебя в рукавах? — уточнила сул’дам.

Мин вздрогнула.

— Это очевидно, дитя, по тому, как оттопыриваются твои манжеты, — пояснила сул’дам, хотя выглядела не старше самой Мин.

— Женщине глупо расхаживать по полю боя совсем без оружия, — ответила Мин. — Позвольте передать послание одному из ваших генералов. Прежний курьер погиб, когда один из ваших ракенов был подбит и рухнул с неба прямо на наш лагерь.

Cул’дам вскинула бровь:

— Я — Катрона, — произнесла она. — И пока ты в нашем лагере, будешь делать то, что я скажу. — Она повернулась и махнула рукой Мин, чтобы та следовала за ней.

Мин с благодарностью поспешила следом через поле. Лагерь Шончан разительно отличался от лагеря Брина. Сообщения и доклады у них передавали ракены, а ещё им приходилось охранять Императрицу, поэтому они разместили лагерь в стороне от боевых действий. Кроме того, шончанский лагерь выглядел организованнее, поскольку лагерь Брина был почти уничтожен и снова восстановлен, к тому же в нём находились люди разных народностей и с разной степенью военной подготовки. Лагерь же Шончан был однородным, в нём находились только обученные солдаты.

По крайней мере, этим Мин объяснила для себя царивший здесь порядок. Шеренги шончанских войск безмолвно стояли в ожидании приказа вступить в бой. Отдельные части лагеря были размечены столбами с натянутыми верёвками. Всё было хорошо организовано. Никакой суматохи. Люди либо молча шли по делу, либо стояли по стойке вольно. Чего бы плохого ни говорили о Шончан — и Мин могла немало добавить от себя лично — дисциплина у них была на высоте.

Cул’дам отвела Мин в какую-то часть лагеря, где находилось несколько человек, занятых учётными книгами, разложенными на высоких столах. Их одежда и наполовину выбритые головы говорили о том, что это слуги высшего ранга. Они молча делали какие-то записи. Между столами ходили нескромно одетые молодые женщины с лакированными подносами, расставляя на столах белые чашки с чёрной дымящейся жидкостью.

— В последнее время, совсем недавно, мы теряли ракенов? — спросила Катрона у этих людей. — Мог один из них оказаться сбитым в воздухе вражеской марат’дамани и упасть на лагерь генерала Брина?

— Только что поступил доклад о подобном происшествии, — с поклоном ответил слуга. — Я удивлён, что вы уже знаете.