Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)

Она положила ладонь ему на запястье. За время, проведённое Девой, её ладони стали шероховатыми и загрубевшими. Авиенде никогда не стать изнеженной леди, вроде придворных дам Кайриэна и Тира. Ранда это полностью устраивало. Её руки знали, что такое труд.

— Что именно? — спросил он. — Не уверен, что сегодня смогу отказать тебе хоть в чём-то, Авиенда.

— Я сама ещё не уверена, что это будет.

— Не понимаю.

— Тебе и не нужно понимать, — ответила она. — И не нужно обещать мне, что ты согласишься. Я чувствовала, что должна предупредить тебя, ведь любимому западню не устраивают. Моё требование заставит тебя изменить планы, возможно, очень сильно изменить, и это будет важно.

— Хорошо…

Она кивнула, таинственная, как и всегда, и принялась собирать свои вещи, чтобы одеться для нового дня.

* * *

Эгвейн обошла по кругу холодную колонну из стекла, явившуюся ей во сне. Колонна походила на столб света. Что это значило? Она не могла истолковать этот сон.

Видение изменилось, и перед Эгвейн оказалась сфера. Откуда-то она знала, что эта сфера — их мир. Мир, покрытый трещинами. В безумном порыве она крепко обвязала его верёвками, стараясь стянуть его воедино. Она могла удержать его от разрушения, но это отнимало так много сил…

Эгвейн вышла из сна и проснулась. Немедленно обняв Источник, она зажгла свет. Где это она?

На ней была ночная рубашка, а сама она снова лежала в постели в Белой Башне. Она устроилась на ночь не в своих покоях, где ещё не закончился ремонт после нападения убийц, а в небольшой спальне в своём рабочем кабинете.

В голове пульсировала боль. Она едва помнила, как прошлым вечером, слушая отчёты о падении Кэймлина, клевала носом прямо в своём шатре на Поле Меррилора. В какой-то момент, уже поздней ночью, Гавин настоял на том, чтобы Найнив открыла переходные врата в Белую Башню, чтобы Эгвейн смогла поспать в кровати, а не на расстеленном на земле тюфяке.

Она поворчала себе под нос, поднимаясь. Возможно, он и был прав, хоть она припоминала, что определённо была недовольна его тоном. Но никто не попрекнул его за подобный тон, даже Найнив. Эгвейн потёрла виски. Голова болела не так сильно, как тогда, когда о ней «заботилась» Халима, но и этого хватало. Несомненно, подобным образом тело выражало своё неудовольствие от недосыпания за последние недели.

Некоторое время спустя, одевшись, умывшись и чувствуя себя капельку лучше, Эгвейн вышла из кабинета и обнаружила Гавина, сидящего за столом Сильвианы. Не обращая внимания на томящуюся у дверей послушницу, он просматривал какое-то донесение.

— Если она увидит тебя за чтением этого, то вывесит из окна за большие пальцы ног, — сухо сообщила Эгвейн.

Гавин вскочил со стула.

— Этот отчёт не из её стопки, — возразил он. — Это последние новости о Кэймлине от моей сестры. Их доставили через врата всего пару минут назад.

— И ты читаешь его?

Он залился румянцем.

— Чтоб мне сгореть, Эгвейн. Это же мой дом. Оно не было запечатано, и я подумал…

— Всё в порядке, Гавин, — со вздохом перебила она его. — Давай-ка посмотрим, что в нём.

— Тут немного. — Он поморщился и протянул донесение ей. По его кивку послушница умчалась прочь. Вскоре девушка вернулась с кувшином молока и подносом, на котором лежало несколько сморщенных королевских яблок и немного хлеба.

Когда послушница ушла, Эгвейн уселась за свой стол в кабинете, чтобы поесть. Её мучило чувство вины. В то время как б'oльшая часть Айз Седай и солдат Белой Башни спали в походных шатрах на Поле Меррилора, она сама обедала фруктами, неважно насколько увядшими, и спала в мягкой постели.

И всё же в доводах Гавина был смысл. Если все считают, что она находится в своём шатре, то вероятные убийцы нанесут удар именно там. Едва не погибнув от рук шончанских убийц, Эгвейн была готова принять некоторые дополнительные меры предосторожности. Особенно те, что позволяли хорошенько выспаться ночью.

— Та шончанка, — сказала Эгвейн, изучая содержимое своей чашки, — которая пришла с иллианцем. Ты разговаривал с ней?

Он кивнул.

— Я приставил присмотреть за ними нескольких гвардейцев Башни. В некотором смысле, Найнив поручилась за эту парочку.

— В некотором смысле?

— Она называла женщину шерстеголовой и другими подобными словами, но сказала, что эта шончанка, вероятно, не причинит тебе вреда намеренно.

— Чудесно.

Что ж, из готовой к разговору шончанки можно извлечь пользу. Свет. Вдруг ей придётся сражаться одновременно и с Шончан, и с троллоками?

— Сам ты своему совету не последовал, — заметила она, обратив внимание на покрасневшие глаза Гавина, когда он опустился на стул напротив её стола.

— Должен же был кто-то посторожить дверь, — ответил он. — Позовёшь стражу — и все тут же узнают, что ты не на Поле.

Она откусила хлеба — из чего всё-таки он был сделан? — и пробежалась взглядом по донесению. Гавин был прав, но ей не нравилась мысль, что он окажется невыспавшимся в такой день. На одних узах Стража далеко не уедешь.