Память золотой рыбки

Мелани отсыпалась почти неделю. Еще до отъезда в Австралию она могла спать целыми днями. Уважительная причина находилась всегда, ведь она уставала то из-за учебы, то из-за экзаменов и ей нужно было восстановить силы, как она объясняла матери, когда та удивлялась, как человек может так много спать и при этом настолько успешно учиться. В действительности же Мелани училась урывками, однако получила одно за другим два образования и оба с высшими баллами. Она спала всегда, когда не училась. Сон был другом и в то же время врагом. Она бросалась в его теплые объятия и позволяла ему успокоить, утешить и убаюкать себя. Но прежде всего сон помогал ей забыться. Забыть, что она все еще не представляла, какой ей покажется жизнь отдельно от матери, в собственной квартире, с собственными мыслями и заботами. В то же время она проклинала могущество сна, который считала виновником своего бездействия. Когда вечером она просыпалась с тяжелой головой, сон был виноват в том, что она опять ничего не сделала, опять не уехала из квартиры матери на поиски цели в жизни, будь то призвание, жених, ребенок или профессия. Во время ужина за общим столом Мелани всегда молчала, в то время как мать подробно описывала свой рабочий день в учительской и в классе, смеялась над неумелостью коллег, разоблачала глупых политиков с их новыми планами сокращения расходов, рассказывала об отстающих учениках и их неспособности к учебе и концентрации внимания, о том, что с ней произошло в течение дня, о чем она думала, что ее разозлило, чему она научилась. Это был очень важный пункт. Ни один ужин не обходился без заявления Алис: «Это послужит мне уроком».

Мелани кивала, улыбалась, задавала вопросы. Где было нужно, она изображала любопытство, сочувствие или одобрение. К месту вставляла подходящие словечки вроде «надо же», «ну да» и «неужели».

После возвращения из Сиднея Мелани не задерживалась надолго на этих ужинах и два раза вовсе их проспала.

— Смена часовых поясов, ничего удивительного, — сказала Алис. — Реакция организма, это нормально. Выспись хорошенько!

— Да, — отвечала Мелани, — спасибо. — И никак не могла решить, отвечать ли ей «спасибо, Алис» или «спасибо, мама».

Она перевернулась на бок и снова бросилась в объятия сна, погрузилась в сновидения.

Кто-то тронул ее за плечо, она повернулась. «Где Филипп?» — спросил мужчина, и Мелани побежала, преследуемая им, искать своего маленького брата, через Редферн — район, в котором она жила. Она задыхалась и звала Филиппа по имени, но никто не обращал на нее внимания, кроме мужчины сзади, она слышала, ощущала его ритмичное дыхание в затылок и бежала дальше: «Филипп!» Она оказалась в здании паркинга, побежала наверх по спирали выезда, встречные машины сигналили, прямо на нее ехал грузовик, она прижалась к бетонной стене, и преследователь схватил ее, его рот искал ее губы, а руки уже расстегнули ремень и пытались стянуть с нее джинсы. Через его плечо Мелани бросала умоляющие взгляды на удивленных водителей, но никто не останавливался. Затем она закрыла глаза.

Во сне она снова и снова занималась сексом с незнакомыми мужчинами прямо на улице, и иногда это доставляло ей удовольствие. Действие в основном происходило в той части Сиднея, где она жила. Сны не имели отношения к реальности. За целый год ее пригласили на ужин один-единственный раз, и она без ума влюбилась в этого Джейка с зелеными глазами, который после первого свидания ни разу ей не позвонил. Ее влюбленность через три недели превратилась в лютую ненависть, и Джейк правильно делал, что держался от нее подальше, потому что Мелани каждый день строила новые планы, как бы побольнее отомстить ему.

Филипп впервые появился в ее снах несколько месяцев назад. По пути домой она купила шесть бутылок пива и выпила их за час на диване перед телевизором, одновременно царапая ручкой на листе блокнота в клетку портрет Джейка, затем разрезала его маникюрными ножницами на узкие полоски, скатала из них шарики и бросала снова и снова, целясь в экран телевизора, в лоб актеру послеобеденного сериала, который кого-то ей напоминал. Задача была не из простых, так как кадры сменялись часто, актер редко появлялся в центре экрана один и еще реже был неподвижен настолько, чтобы служить хорошей мишенью. В какой-то момент она отключилась. Маленький мальчик взял ее за руку и потянул за собой. Когда Мелани спросила, что ему нужно, кто он такой и как его зовут, он посмотрел на нее с улыбкой. «Там!» — все время повторял он, как будто только это и умел говорить. Мелани послушно пошла за ним в сад, где цвели яблони и на ветру болтались качели. «Филипп, пойдем, садись ко мне на колени». Она наклонилась, чтобы поднять его на руки, и схватила пустоту, он исчез.