Память золотой рыбки

Что же дальше? На улице холодно. На привокзальной площади встречный ветер почти сбивает ее с ног. Она плотно сжимает губы, чтобы удержать сигарету. На другой стороне улицы — здание театра. Она глубоко затягивается, ненадолго задерживает воздух, выдыхает дым. Но ветер слишком сильный, дыма не видно, и курение не доставляет удовольствия. Она укрывается в нише рядом с входом в здание вокзала и смотрит, как дым рассеивается в воздухе. Театр из ниши только угадывается. Она ничего не чувствует. Вытягивает губы в трубочку, выпускает изо рта дым и смотрит ему вслед. Бросает окурок на землю, тушит его каблуком и переходит улицу. Замедляет шаг. Она огибает театр нерешительно, опустив голову, ей кажется, будто здание наблюдает за ней. Она как будто боится, что стены заговорят с ней, привлекут ее к ответу.

У служебного входа она не задумываясь поворачивает направо, идет вверх по улице, опять направо, доходит до «Гостиной». Заведение еще открыто, она слышит голоса, слышит звон посуды и музыку. Сколько ночей она провела здесь, в этом месте, в кругу себе подобных! В «Гостиную» перебирались, когда закрывалась столовая. Она кивает в знак приветствия, как кивнула своему отражению в окне вагона, подтверждая наличие связи с этим местом, и отправляется дальше, еще через три поворота, в пивную «У тетушки Уши», куда всегда приходила, если хотела побыть в одиночестве. Только пивной больше нет. Решетка перед входом все еще на месте, она на замке. Неоновые вывески недавно сняли, от них на фасаде остались только черные следы да торчащие из стены оголенные провода. «Что же произошло? Тетушка Уши! Ты же не могла просто взять и исчезнуть! Порядочные люди так не поступают». Она разворачивается, прикуривает очередную сигарету и идет дальше.

Часов у нее нет. Она никогда их не носила, а в последние годы сверяла время по мобильнику. Сколько же времени прошло? Часа два? Тогда сейчас должно быть уже около трех утра. В доме тихо. Она подносит горящую зажигалку к табличке с именем на почтовом ящике. «А. и X. Корд». Кивает головой. Она знает, где лежит ключ, она сама придумала этот тайник, когда Альберт еще не защитил диссертацию, а Ханна была маленькой; она постоянно забывала сумку в гримерке и стояла ночами перед закрытой дверью. Тогда, в это же время суток, дом выглядел точно так же, как сейчас. Она нагибается, переворачивает камень, достает ключ. «Спасибо, Альберт, но я не могу принять твое приглашение. Если серьезно, я знаю, что ты положил его туда не для меня. Ты был уверен, что я больше никогда не появлюсь здесь, так уверен, что даже не пытался найти для ключа другой тайник, верно? Ты был прав. Всего тебе хорошего. Я уже ухожу». Она делает несколько шагов, останавливается и размышляет.