Памяти Мавзолей

солдата,

то ли был,

то ли не был,

никак не пойму.

К чёрту сны,

и красавца комбата

не спасут, пока долбим

кромешную тьму.

За Сибирью Сибирь,

нет надежды

на чудо,

по колено в болоте,

по колено в тоске,

и почтовая марка,

как донос тишины

ниоткуда,

возвратилась из бездны

и плывёт

по холодной реке.

Возвращаться

и грустно,

и больно, и стыдно,

по этапу идут

пересыльные мысли

невзгод.

Затонувшая жизнь,

безымянная

Атлантида,

где живёт отлучённый

от страха народ.

* * *

Неточным адрес был

заката,

причём здесь

слоники, мой друг?

И на сукно

ложилась карта,

и прикуп брали

на испуг.

Переизбыток

потрясений,

возили

в тачках Днепрогэс,

а где-то там,

в тайге весенней,

валили зэки

хмурый лес.

Пора строчить на сон

доносы,

был шустрым парнем

воронок,

луга, поля –

судьбы покосы,

страна, как все,

мотала срок.

В глубоких подземельях

страха

теснились

солнца витражи,

любили дерзко,

одним махом,

на всю

оставшуюся жизнь.

ПОД ЗНАМЕНЕМ

Мы стали выше

тех времён,

где коммунальных

судеб счастье

лелеяло баланды сон

в полуиспуганном

ненастье.

Мы стали выше

тех знамён,

что были

символом штрафбата,

и мы стеснялись

похорон

не нужного стране

солдата.

Мы стали выше

тех имён,

что уезжали из России

под птичий гам,

в любви сезон,

когда дожди тоску

косили.

Мы стали выше

нацменьшинств,

их брали тёплыми

в постелях.

И мы спускались

с тех вершин,

что нас признать

не захотели.

* * *

Тараканьи бега

ночей,

каллиграфическая

усмешка

поколения палачей,

вдохновение

прозаическое,

год пятьдесят третий,

дело врачей.

* * *

Ночных берёз

серебряный магнит

с причудами

воображения

усталость тишины

хранит,

и ветер, красный

паровоз,

везёт донос

на окруженье,

на партячейку,

мол, отбились

от пятилетки

правых дел,

и вот

спасители явились,

пока он за страну

радел,

обвыклись

и к нему с вопросом:

«Всё по порядку

изложил?»

А он в ответ

на них с доносом,

ведь он не зря

в Чека служил.

* * *

Край поля,

горизонта край,

край Родины

и неба рай,

стоит игрушечный

трамвай,

дождей узкоколейка

ведёт

в заброшенный

сарай,

где сапоги

и телогрейка

за Днепрогэс,

рукой подать,

и Бабий Яр,

и полицаи

из наших?

Да,

не из СС,

такие вот дела,

когда

серп-молот

и прогресс

труда,

когда

спалённых хат

не счесть,

когда

пожар любви

сменяет

месть,

а дальше –

дружба и война,

одна

на всех,

на наших и на тех.

Неужто

если есть страна,

то неизбежна

и война

как торжество

земных утех?

* * *

Раненое небо

к нам пришло с войны,

по краюхе хлеба

маршируют сны.

Мама, я не плачу –

умирает жизнь,

будет всё иначе,

мамочка, скажи.

Годы кинолентой

в прошлое зовут,

сорок первый,

лето падает в траву,

лагеря, окопы.

подвиги солдат,

в чёрном пол-Европы,

и в крови наряд.

Горе, как молитву,

в храме повторяй,

всем сердцам убитым

уготован рай.

города воскресли,

расцветает май.

о войне все песни

памяти отдай.

* * *

Ты собой рисковал

на путях боевых,

и тебя оправдают

любые суды,

но невинная кровь

на подошвах твоих