Памяти Пушкина

Относительно Пушкина это – дело, во многом еще не исполненное, несмотря на двукратное уже торжественное чествование его памяти, сопровождавшееся множеством речей и статей. О Пушкине было говорено и писано весьма много, но внутренняя последовательность его развития, основные идеи, чувствования и поэтические построения, составляющие существенное содержание его поэзии, и общий смысл последней все еще остаются не вполне нерешенным вопросом нашей критики. И ей еще подлежит выяснить, действительно ли Пушкин велик и теперь, как был велик для своего времени, и если он велик для нас и в настоящем, то почему? Истинно великие создания человеческого творчества имеют значение не только для своего времени, но и для последующих[13]. Спрашивается, принадлежат ли и произведения Пушкина к таким творениям?

Этот вопрос тем уместнее, что слава Пушкина подвергалась неоднократным колебаниям. Уже при его жизни она была не одинаково громка в те два главных периода, которые можно различать в его деятельности, начавшей принимать новое направление не под влиянием только николаевского царствования, но и в силу естественной эволюции в духе самого поэта, замечающейся уже во время пребывания его в селе Михайловском по возвращении из пребывания на юге.

В годы юности Пушкина

…возвышенные чувства,
Свобода, слава и любовь
Так сильно волновали кровь[14]

.

Одновременно с этим поэт мечтал

Свой дух воспламенив жестоким Ювеналом,
В сатире праведной порок изобразить
И нравы сих веков потомству обнажить.

Пушкин призывал музу пламенной сатиры; он не желал «гремящей лиры», а хотел Ювеналова бича от Музы и «готовил язву эпиграмм» на «лица бесстыдно бледные» и «лбы широкомедные»[15].

Соответственно тому его чернильница,

Любовница свободы…
Прославила вино
И прелести природы;
…смеху обрекла
Пустых любимцев моды
И речи и дела.
С глупцов сорвав одежду,

поэт

… весело клеймил
Зоила и невежду
Пятном своих чернил[16]

.

Пушкин подверг суровому приговору близкие к нему по времени царствования Екатерины II, Павла I и в особенности свое собственное время, Александра I (собственно вторую половину его), которое собирался и позже изобразить «пером Курбского»:

Везде бичи, везде железа,
Законов гибельный позор,
Неволи немощныя слезы и пр.[17]

Пушкин писал более чем либеральные стихотворения. Его оппозиционная песенка No"el, язвительно осмеивавшая слухи о предстоявшем даровании империи новых (конституционных) установлений императором Александром I, была весьма распространена в оппозиционных кругах[18].

Эти вольности пера Пушкина были причиной, что его

Средь оргий жизни шумной
Постигнул остракизм[19]

.

Но он

…не унизил ввек изменой беззаконной
Ни гордой совести, ни лиры непреклонной[20]

.

В его стихах постоянно прославлялась «свобода», и Пушкин продолжал подвизаться на поприще не только личной, но и той общественной сатиры, которая была так спасительна для нас начиная со времени Кантемира и в особенности со времени Екатерины II. Из-под пера Пушкина выходили едкие эпиграммы:

…Пушкина стихи в печати не бывали.
Что нужды? их и так иные прочитали[21]

.

Пушкин восставал против различных печальных явлений утеснения, начиная с крепостного права и оканчивая крайностями цензурных придирок:

…не стыдно ли, что на святой Руси,
Благодаря тебе, не видим книг доселе?..
На поприще ума нельзя нам отступать.
Старинной глупости мы праведно стыдимся,
Ужели к тем годам мы снова обратимся,
Когда никто не смел отечества назвать,
И в рабстве ползали и люди, и печать?[22]

В тот период своей деятельности Пушкин был писателем в направлении, которое так ценит наша либеральная партия. Он был членом кружка П.Я. Чаадаева, кн. П.А. Вяземского, А.И. Тургенева, кн. В.В. Одоевского и был приятелем не только Карамзина и Жуковского, но и декабристов. По собственному заявлению Пушкина[23], он очутился бы в числе декабристов в роковой для них день, если бы не находился в то время в селе Михайловском. Пушкин был тогда кумиром оппозиционной и либеральной партии, и пьедестал его в то время был, по словами кн. П.А. Вяземского[24], «выше другого».