Памяти владыки гор Копетдагских

А когда ректор вошел в приемную, продолжая в ходе шествия говорить что-то назад кому-то в коридоре, они тут же подскочили к нему с приветствиями. Однако большой начальник почему-то в первую очередь протянул обе руки (на Востоке знак особого почета пожимать обе руки при приветствии) навстречу вставшему с неудобного стула «колхознику». Только после этого, повернувшись к тем изумленным «городским штучкам», сказал просто: «пришли? Знакомьтесь, он будет вашим научным руководителем по вашим дипломным проектам».

Мне не передать на ином языке всю соль полушутливой и полуиронической интонации туркменского выражения, с которым Курбан-ага описал выражение лиц тех высокомерных старшекурсниц, лишь смысл: «челюсть вывернулась, и чуть на пол не упала» …

Его же после той первой «Айры-баба» в нашей среде в шутку стали называть «вредителем». Ничего себе переход, не так ли?

А дело в том, что на каждый день во время восхождения в группе назначались дежурные – позаботиться о костре, подготовить еду, и так далее. И тут от личных качеств участников зависит, насколько без заминок и проволочек будет проходить данный процесс.

К примеру, перед штурмом вершины мы ночевали в домике на святом месте Халыпа-баба. Естественно, утром дежурным нужно было вылезти из спальников раньше всех, чтобы подготовить горячий завтрак до общего подъема. Однако они (одним из них был тот самый Шиленко) не спешили протереть глаза или расстегнуть изнутри свои нагретые спальники, хотя уже проснулись и уже обменивались шутками с остальными членами команды. Курбан, не сказав ни слова, уже был на ногах, уже раскочегарил примус, уже поставил на них тунчи3 с водой для чая и кофе. И вдруг одна из них вспыхнула голубым пламенем, охватив и примус под ней. К счастью, у Курбана оказалась молниеносная реакция. Он мгновенно схватил примус и вынес наружу, воткнув его в сугроб за дверью – не было ни пожара, ни вероятного взрыва.

Наш доктор Андрей Поппель нес с собой полуторалитровую пластиковую бутылку со спиртом, неотличимую по внешнему виду от остальных емкостей с чистой водой. Как она оказалась среди них, осталось не выясненным. А запах алкоголя при чересчур холодной температуре ничем себя не проявил.

Курбан сам трезвенник, как и я, поэтому мы с ним вполне могли обойтись без «горючего для сугрева». А остальная группа просто вынуждена была соблюдать «сухой закон» до возвращения после восхождения в поселок у подножия горы. Ну а кто виноват, ведь не ленивые дежурные?

Разумеется, тот самый «вредитель» …

Постепенно с развитием знакомства все больше и больше полагался на участие Курбана Пирмедова в тех или иных проектах. Затем в последующие годы наиболее интересные и сложные экспедиции я планировал только на те даты, когда в них мог участвовать Курбан. Тот уникальная акция – сплав по Каракумскому каналу на плоту из пластиковых бутылок, едва не попавшая в Книгу Рекордов Гиннесса, – без него и Александра Михайловича Супанько (об этом достойном человеке будет рассказано в иной книге) никак и никогда не состоялась бы.

Напомню, при первой встрече с ним мелькнула лишь одна, беспокойная и тревожащая мысль: «что за бомж!?»

(Из книги «Непонятый о непонятом», очерк «Первое впечатление», 2022 года выпуска)

«Кыямат гунин гоншында»

По мотивам Цхинвальской осени 2008 года

….

Принимая во внимание все вышесказанное (и многое другое, оставшееся вне рамок данного очерка) я сам воспринимал как ироническую шутку туркменскую поговорку «Кыямат гунин гоншында» (опять-таки приближенный перевод «В Судный день полагайся на соседа»). Ведь если у тебя за твоим собственным забором проживает сварливый и вздорный сосед (впрочем, не пожелал бы такой напасти никому – ни другу, ни недоброжелателю!), то каждый твой день может обратиться в рутинный, «карманный» Судный день.

Конечно, некоторые концепции мы принимаем на веру, как обычное явление, не беспокоя себя попытками докопаться до их происхождения. Однако, начиная работать над этим эссе, я проконсультировался со своим старшим другом, Курбан-ага, осведомлен ли он о корнях именно этого высказывания и как оно используется в народе. Представьте себе изумление, с каким я выслушал внезапное и, тем не менее, вполне ожидаемое рассуждение!