Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)

Деньги доктор Зан перевел в тот же день, а на следующий «электрик» явился в банк и, убедившись, что перевод есть, пошел обратно в отель. Дальнейшее его не касалось. Завтра он уедет обратно. Сходит на вокзал и достанет в одном из ящиков камеры хранения пакет с гонораром. Позвонит своим товарищам, которые, предоставив Каспи его судьбе, присоединятся к своему главарю. Он выдаст им их долю (если за ночь не передумает), и они разъедутся кто куда.

Однако до отеля он не дошел.

Скрипя тормозами, у тротуара остановился черный «ситроен» с антенной на крыше, из него выскочили три человека и, мгновенно скрутив преступника, затолкали в машину. Прохожие даже заметить ничего не успели, как «ситроен» скрылся из глаз.

Через час Фернандес — таково было имя преступника — уже давал показания. Первое, что у него спросили, — адрес, где прячут Каспи. Держался Фернандес довольно нагло, хотя скрывать ничего не собирался.

— Каспи сидит в бункере в заброшенной автомастерской на окраине, — он назвал адрес.— Там его караулят мои люди, — продолжал он не без гордости. — Учтите, они вооружены, и ребята решительные. Так что, предупредив вас, я спасаю вам жизнь. Запишите в протокол в мою пользу, — он ухмыльнулся. — И захватите термос с бульоном: мы этого Каспи не особенно кормили...

Он охотно отвечал на вопросы, рассказывал все. А что ему особенного было рассказывать? Ему звонили, его инструктировали, ему давали указания. Его дело выполнить. Кому же пойдут деньги, что потом станет с Каспи, кто придет получать по «номерному» счету, он не знает, его товарищи и того меньше. Про камеру хранения он умолчал: вдруг все же удастся кому-то передать, чтоб забрали? Все бывает...

И молчанием по этому единственному пункту он порвал тонюсенькую ниточку, схватившись за которую следствие могло бы еще выйти на «организацию».

Потому что получать деньги по «номерному» счету уже никто не пойдет. За «электриком» неотступно следила ведь не только полиция... Так что об аресте его руководители «организации» узнали сразу.

Ну что ж, надо уметь и проигрывать — пропал выкуп, будет освобожден Каспи (слишком опасно и сложно перевозить его теперь в другое место, да и вряд ли успеть). Зато «организация» может быть спокойна — ей ничто не грозит.

Вот что значит предусмотрительность.

Тем временем комиссар Фабиан, не медля ни секунды, приступил с операции по освобождению Каспи. Комиссар не желал рисковать. Кроме того, он понимал, что освобождение Каспи — тот самый долгожданный шанс, который наконец-то подарил ему господь бог. Поэтому он позвонил двум-трем знакомым журналистам и, взяв с них десять клятв хранить молчание, посоветовал оказаться «случайно» по такому-то адресу. Чем внушительней будет выглядеть операция, тем большее, по мысли комиссара, она произведет впечатление на репортеров, тем большая, значит, была опасность и соответственно заслуга его, Фабиана, сумевшего все преодолеть.

К двум часам ночи десятки черных с синими фонарями на крышах машин почти бесшумно окружили район заброшенной автомастерской, сотни полицейских перегородили все улицы, на крышах залегли снайперы, в подъездах, под арками, у заборов притаились штурмовые команды.

Главная оперативная группа в пуленепробиваемых толстых касках и плексигласовых забралах, вооруженная до зубов, таща мощные прожектора, гранаты с нервно-паралитическим газом, световые и шоковые гранаты, пулеметы и бог знает какое еще снаряжение, крадучись, стала приближаться к мастерской.

Фернандес рассказал все подробно и даже нарисовал план. Поэтому одна часть группы двинулась в ангар с задачей не допустить карауливших Каспи «электриков» к бункеру, где томился футболист, не дать им возможности, например, бросить туда гранату, другая окружила подсобное помещение, служившее убежищем самим похитителям.

За обеими группами следовали репортеры с фотоаппаратами и блицами наготове.

В третьем эшелоне, увешанный оружием, двигался сам комиссар Фабиан.

По углам ангара застыли люди с мощными прожекторами. Некоторое время тишину нарушали лишь шорохи, дальние шумы города и рокот кружившего в ночном небе полицейского вертолета.

И вдруг все превратилось в ад.

Раздался пронзительный свисток комиссара. В ту же секунду ослепительный свет прожекторов залил помещение. Оглушительный треск стрелявших в воздух автоматов слился со звоном посыпавшегося стекла, топотом ног...

Полицейские ворвались в подсобное помещение, набросились на спавших, ошалелых похитителей, щелкнули наручники...

Десятки крепких рук поволокли их прямо в исподнем к ожидавшим на улице машинам.

Другие полицейские, не снимавшие пальцев со спуска пистолетов, обшаривали все уголки старой автомастерской.

Комиссар Фабиан, казалось, успевал быть всюду, на всех опасных направлениях. Как-то так, во всяком случае, получалось, что на всех фотографиях, которые заполнили страницы вышедших на следующее утро газет, в центре был комиссар. В каске, пуленепробиваемом жилете, с автоматом в одной руке и пистолетом в другой...

Глаза его сверкали, роскошные усы воинственно топорщились. Он был прекрасен!