Памятник (роман)

Рабочие убыли, время ожидания тянулось медленно. Наконец вопрос о том, представляет ли курорт развитие природных ресурсов, был решен в пользу Уэмблинга. К удивлению адвокатов последнего, мистер Джарнес нового дела не возбудил. Уэмблинг радостно нанял новых рабочих, привез их на Лэнгри, и его машины вновь стали врезаться в леса и луга. И именно в этот момент мистер Джарнес нанес очередной удар. Во-первых, он апеллировал к Верховному Суду по поводу решения о развитии природных ресурсов, причем весьма остроумно избежал внесения залога, указав, что Уэмблинг завез рабочих еще до того, как окончился срок для обжалования. Верховный Суд просто продлил время действия постановления о временном прекращении работ, и Уэмблинг опять был принужден любоваться из окна своей спальни тем, как жизнерадостно купается его дорогая рабочая сила в тихом прибое Лэнгри.

— Что же мне делать? — с тоской спрашивал Уэмблинг. — Если я буду держать рабочих тут, то адвокаты все время станут добиваться постановления Суда о новых отсрочках начала работ. А если я опять отправлю рабочих восвояси, то адвокаты будут ждать, когда я их верну обратно, и тут же ударят по мне новым иском.

— Тогда уж лучше держите их тут, — посоветовал Эйнс. — Раз время дороже денег, то пусть и туземцы платят за него. И когда у них иссякнут деньги, вы сразу же развернете работы на полную катушку.

— Что ж… может быть… Впрочем, держать всех смысла нет. Буду держать лишь столько, чтобы казалось, будто я вот-вот брошу свою армию на леса.

Субмастер Джарнес вслед за иском по поводу права Уэмблинга строить курорт возбудил другой, оспаривающий право начинать его эксплуатацию после завершения строительства. Уэмблинг потерял еще неделю, прежде чем Верховный Суд отменил временное запрещение работ, сухо отметив, что если Уэмблинг хочет воспользоваться правом строить курорт, который не сможет эксплуатировать, то имеет на это полное право. Пока суды рассматривали эти вопросы, Джарнес возбудил еще одно дело, требуя запрещения «Уэмблингу и Кo» губить природные ресурсы Лэнгри путем строительства курорта и постановления о выдаче туземцам компенсации за уже причиненный планете ущерб. Строительство задержали еще на пять недель, и взбешенный Уэмблинг должен был считать каждое дерево, которое он срубил, каждый кубический метр грунта, который переместил с места на место, тонны камня, сброшенные в океан, кусты, луговые травы — раздавленные и срезанные, животных, ушедших в другие районы, зная при этом, что в тот момент, когда он кончит эту адскую работу, он уже выиграет свой процесс, но у Джарнеса к этому времени будет наготове новенький идиотский иск.

Так оно и случилось.

Недели превращались в месяцы, а Уэмблингу оставалось только подсчитывать растущие издержки и ждать. Наконец мистер Хорвиц известил его, что у Джарнеса, кажется, кончился запас идей. Кроме того, судьи слегка рассержены хорошо задуманными, но юридически слабо подкрепленными требованиями приостановки работ. Тогда Уэмблинг удвоил число рабочих, чтобы можно было вести работы в две смены с той минуты, как будет снят последний запрет.

Эрик Хорт доставил извещение о разрешении на работы, так же как множество раз доставлял постановление об их прекращении. Уэмблинга уже известили о том же по его собственному аппарату связи, а потому он ворчливо заметил, что Хорт так же аккуратен в доставке хороших новостей, как и плохих.

— Ладно, во всяком случае, этот фарс, видимо, кончился, — сказал Уэмблинг, получая официальную бумагу.

— Что ж, можно и так сказать, — с приятностью произнес Хорт. Уэмблинг посмотрел на него подозрительно.

— Какие же новые клеветы сочиняют туземцы теперь? — спросил он.

— Я вам уже раз десять говорил, что туземцы никому не доверяют. А если бы они когда-нибудь и доверились мне, вы стали бы последним человеком, кто узнал об этом.

Хорт отправился к себе, а Уэмблинг, кипя от злости, побежал к ближайшему аппарату связи, чтобы срочно потребовать выхода рабочих на строительные площадки.

Уже через несколько минут он с удовлетворением наблюдал, как его гигантские машины врезаются в почву Лэнгри и толкают ее валом перед собой. Внезапно одна из них наклонилась набок под каким-то совершенно неестественно косым углом и остановилась. Уэмблинг бросился к ней и обнаружил машиниста, который в совершенном обалдении смотрел на левое переднее колесо, застрявшее в глубокой яме.

— Что за идиотские шуточки! — заорал Уэмблинг.

Машинист стал оправдываться, уверяя, что никакой дыры тут отродясь не видел.

— Не смей говорить, что ямы не видел! Не можешь же ты загнать машину в такую дырищу и не увидеть ее! И нечего тут торчать, давай выбирайся, а в другой раз смотри получше, куда прешь!