Памятник (роман)

— Мы не знаем. Они заболевают, они болеют, а у нас нет нужных условий, чтобы справиться с эпидемией. Все койки в центре уже заполнены.

— Болеют только дети?

Она кивнула:

— Только малыши. Они вообще-то очень упорный народ — в смысле сопротивления болезням, но в этом мире очень много совершенно неизвестных нам заболеваний.

Вориш распрощался и снова пошел вверх по центральной улице.

Из хижины, находившейся на холмике, уже за пределами деревни, вышел Форнри, чтобы приветствовать коммодора. Они пожали руки, и Вориш развернул на столе, сделанном из тыквы, большую карту.

— Эрик рассказал вам, о чем я хочу говорить?

— Да.

— Это план стройплощадки Уэмблинга и территории, которая к ней прилегает. Он хочет передвинуть периметр в глубь леса и расчистить площадь под поля для гольфа. Вы знаете, что такое гольф?

— Эрик мне объяснил.

— Если вы не все поняли, не беспокойтесь. Некоторые люди, играющие в эту игру, тоже разбираются в ней слабо. Присоединение этой территории к стройплощадке сильно удлинит периметр. Я уже сказал Уэмблингу, что у меня нет людей для его охраны. Полагаю, что он все равно начнет работы и воспользуется собственной охраной.

— Возможно, что нам удастся попросить наших адвокатов возбудить иск по поводу полей для гольфа, — сказал Форнри. — Хартия говорит, что мистер Уэмблинг имеет право развивать наши природные ресурсы. Является ли гольф природным ресурсом?

— Не знаю, — ответил Вориш. — Мне кажется, что вопросы такого рода юристы обсуждают с особым смаком. Во всяком случае, предложить им эту проблему следует обязательно. Но я хотел поговорить о другом. Там, в лесу, находится заброшенная деревня. — Он указал на карте место. — Вот тут. Это Уэмблинг заставил ваших людей уйти оттуда?

— Нет.

— Жаль, жаль, — сказал Вориш и криво усмехнулся. — Если бы это он заставил ваших людей покинуть свои дома, я бы, возможно, сумел вам чем-то помочь. А почему эта деревня находится в лесу, тогда как все остальные расположены на берегу?

— Это деревня нашего Учителя, а сейчас она необитаема.

— Учителя? — переспросил Вориш с удивлением. — Чему же он учил?

— Он учил нас всему, — улыбнулся Форнри.

— Вы меня заинтриговали, — сказал Вориш, садясь на тыквенный стул. — Скажите мне правду. Имеет ли та деревня для вас какое-нибудь значение?

— Она имеет для нас совершенно особое значение.

— Учитель? Гуру? Философ? Пророк? Так вы говорите, совершенно особое значение?

— Да. Совершенно особое.

— Деревня, имеющая совершенно особое значение, причем если Учитель — религиозный лидер, может стать своего рода святилищем, — развивал свою мысль Вориш. — Можно ли сказать, что вы покинули ее, чтобы сохранить ее неизменной в память об Учителе?

— Да. Это правда.

— И вы со времени смерти Учителя не разрешаете, чтобы туда ступала нога чужака? Мне это нравится. Это может оказаться тем, чего я давно ищу. — Он усмехнулся. — Я думаю, что добуду вам еще немного времени для вашего Плана. И еще я полагаю, что заставлю их вынуть из-под сукна мой доклад!

На выходе из деревни Вориш повстречался с Хортом. Они пошли вдвоем к лодке Вориша.

— Видели больных детей? — спросил Хорт.

— Мисс Варр рассказала мне о них. Я понял ее так, что в этом мире много загадочных болезней.

Хорт повернулся к нему в бешенстве.

— Не было бы никакой болезни, если бы дети не ослабели от голода. Все население слабеет от голода, но дети оказались наиболее восприимчивыми к болезни. Ни она, ни ее драгоценный врач просто не хотят смотреть правде в лицо.

— Но пока ведь доказательств нет… — начал было Вориш.

— Промысел колуфа упал на четверть! Какие еще нужны вам доказательства?

— Согласились ли туземцы на эксперимент?

— Завтра начинаем.

— Странно, как это можно голодать в таком плодородном мире, — задумчиво проговорил Вориш, глядя на пышный лес.

— Вы что же, не знали, что растения, которыми питается все человечество, тут не произрастают?

— Нет, я даже не слыхал об этом!

— Когда мы сюда прилетели, я заставил Уэмблинга выписать семена самых различных культур, — сказал Хорт. — Те немногие, которые принялись, затем мутировали и их питательные качества резко снизились.

— Итак, туземцы по необходимости едят колуфа, что было бы прекрасно, если бы они имели это мясо в достаточном количестве?

— Верно. Вмешательство в экологию моря, совершенное строителями и вашими людьми, шум машин, передающийся сквозь воду, ее загрязнение при сбрасывании камня и грунта, все это, а может, и многое другое отгоняет колуфа далеко от берега, где туземцы не могут его промышлять. Ситуация станет еще хуже, а возможно, никогда уже не выправится, как только курорт откроется для туристов и охотничьи угодья станут уничтожаться еще быстрее. Да, туземцы голодают, причем явственней всего это сказывается на детях.

— Как странно, — сказал Вориш. — Выходит, будто все, что мог дать туземцам медицинский центр, в конечном счете заставляет их умирать от голода при отличном состоянии физического здоровья.

Вернувшись к себе, Вориш первым делом отправился повидать Уэмблинга.

— Я насчет поля для гольфа, — сказал он. — Как вы намерены поступить с деревней туземцев в лесу?