Памятники первобытного искусства на территории СССР

Но район, где возможны открытия библиотек из глины и папируса очень мал, а письменный период истории в 350 раз короче бесписьменного. Удастся ли нам, советским археологам, узнать что-нибудь о духовной культуре племен, обитавших на территории СССР в дни расцвета цивилизаций Египта и Двуречья? Ведь даже в этих странах на долю археологов приходятся горы обыденности и жалкие крохи, характеризующие творчество прошлого, а наше положение еще тяжелее. И все же оно не безнадежно. Отсутствующие литературные источники могут заменить памятники искусства. Они обнаружены в Сибири и на Дону, в Средней Азии и на Кавказе, в Карелии и на Украине. Одни памятники датируются III–II тыс. до н. э., другие — еще более ранним, палеолитическим и мезолитическим, временем.

Ценность любой гравюры на кости или фигурки из камня велика, но число таких предметов на четыре десятка тысячелетий первобытной истории ничтожно, в особенности, если вспомнить о количестве произведений архитектуры, живописи и графики, оставленных последними двумя тысячелетиями. Целые области художественного творчества погибли почти бесследно. Всего в семи торфяниках сохранились деревянные скульптуры. В большинстве стоянок дерево истлело начисто. Так же исчезли ткани, кожаные, плетеные и берестяные изделия, когда-то богато украшенные.

И другие материалы не восполнят эти пробелы, ибо каждый вид искусства живет своей особой жизнью. На плитах крымских погребальных каменных ящиков III тыс. до н. э. красками нанесены геометрические узоры коврового типа (рис. 27). На лепных горшках из тех же могил такой орнамент никогда не встречается. На поселениях трипольской культуры[1] IV–III тыс. до н. э. в Поднепровье и Поднестровье много схематических глиняных статуэток. Глядя на эти статичные фигурки, не догадаешься, что в росписи керамики трипольцы замечательно передавали движение. Сравним женскую статуэтку из Шипениц и силуэты свернувшихся в беге собак на сосуде из этой стоянки (рис. 1).

Рис. 1. Глиняная статуэтка женщины и изображения бегущих собак на росписи глиняных сосудов со стоянки трипольской культуры Шипеницы на Украине

При раскопках Мари — переднеазиатского города II тыс. до н. э. — найдена деревянная форма для оттискивания изображений на лепешках. Композиция на ней построена по правилам перспективы. Между тем ни в одном произведении «большого» монументального дворцового искусства Двуречья перспектива не применялась.

На остраконах — осколках разбитых сосудов — египтяне рисовали смешные картинки: кота, прислуживающего мыши или пасущего мышей, и т. д. Вероятно, это иллюстрации к басням. На живописных фризах, покрывающих стены гробниц, такие сценки мы никогда не увидим.

Нелегко восстанавливать духовный мир древних людей, зная, что важные для нас памятники уцелели не везде, не от всех эпох, да еще в очень незначительной части. Оперируя с такими сложными источниками, мы рискуем потерять научную объективность и впасть в субъективизм. Но должно ли это заставить нас отказаться о г поисков?

Со времен «Истории русского искусства» Игоря Грабаря символом красоты отечественной архитектуры стала церковь Покрова на Нерли. Тысячи экскурсантов, посетивших Владимир, восхищались ее «неописуемо стройным силуэтом», «стройной башней» в широкой пойме Клязьмы. Лишь в 1954–1955 гг. Н. Н. Воронин нашел при раскопках следы окружавшей храм галереи. Реконструкция его первоначального облика показывает, что это было величественное, но тяжеловесное здание. Трудно примириться с тем, что нынешний вид Покрова на Нерли — результат позднейших переделок, но об ошибке жалеть но стоит. Грустная, лиричная башенка бесспорно помогла раскрыть что-то новое и в средневековом зодчестве, и в Древней Руси вообще.

В Новгороде радует взор лебединая стая белых церквей над Волховом, но когда-то все они были красными. А наше восприятие античной скульптуры? Хорошо известно, что греки раскрашивали свои изваяния; мы же не представляем себе статуи разноцветными.

Так не будем бояться ошибок, обращаясь к эпохе, удаленной не на тысячу или две с половиной тысячи лет, а на многие тысячелетия. Постараемся нащупать пути к решению интересующих нас проблем. Может быть, не все они окажутся верными, но лучше идти вперед, чем из осторожности стоять на месте. Не к чему претендовать на то, что мы сумеем «влезть в шкуру» первобытного человека, до конца проникнемся его идеями и расшифруем каждую деталь наскальных изображений или каменных идолов. Может быть, как раз полезнее взглянуть на эти памятники со стороны, как на звенья в единой цепи развития духовной жизни.