Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V века

10. Противник был уже близко[280], и Александр проезжал верхом вдоль рядов своего войска, призывая воинов показать доблесть и называя при этом с уважением и по именам не только одних командиров, но и илархов, и лохагов, и чужеземных наемников, приобретших известность благодаря своему званию или какому-нибудь подвигу. Ему в ответ со всех сторон раздался крик, что пора, не теряя времени, напасть на врагов. Однако, хотя силы Дария и были уже видны, Александр повел своих воинов сначала строем, медленно, чтобы от быстрого передвижения не разъединились сомкнутые ряды фаланги[281]. Сам он ехал верхом впереди правого крыла. Когда же они оказались от неприятеля на расстоянии пущенной стрелы, то Александр вместе с окружившими его первыми рядами поскакал прямо к реке, чтобы быстрым натиском ошеломить персов, заставить их скорее вступить в сражение и не дать им нанести македонскому войску большой ущерб своими стрелами. Расчеты его оказались верны. Действительно, как только завязался рукопашный бой, левое крыло персидского войска обратилось в бегство, а Александру и окружавшим его воинам досталась таким образом блестящая победа. Там, где между рядами фаланги образовался наибольший разрыв, на македонян напали эллины[282]. Завязался жестокий бой: эллины стремились столкнуть македонян в реку и вернуть победу персам, которые уже спасались, бегством, македоняне же старались сохранить за собой победу Александра и не уронить честь фаланги, считавшейся непобедимой. В этой схватке выразилось также и соперничество между племенем эллинским и македонским. Во время сражения был убит доблестный Птолемей, сын Селевка, и около ста двадцати других не безызвестных македонян.

11. А ряды правого крыла тем временем, видя, что стоявшие против них персы бежали, двинулись туда, где сражались чужеземные наемники Дария, оттеснили их от реки и, окружив ту часть персидского войска, в которой был. сделан прорыв, набросились на нее с фланга и сразу принялись рубить врагов...

Дарий же, как только увидел, что его левое крыло, отступившее перед Александром, отрезано от остального войска, тотчас, в чем был, на колеснице одним из первых пустился в бегство. Пока путь его лежал через равнины, он спасался на колеснице, когда же встретились утесы и другие препятствия, Дарий снял с себя щит вместе с верхней одеждой и сошел с колесницы. Даже лук свой он оставил в колеснице, а сам верхом на коне продолжал бегство. Ночь помешала Александру тотчас настичь его. Дело в том, что Александр, пока было светло, гнался за ним изо всех сил, с наступлением же ночи, когда самые близкие предметы стали невидимы, он вернулся назад в лагерь, причем захватил с собой колесницу Дария, его щит, верхнюю одежду и лук. Лагерь Дария был быстро взят приступом. Там оставались мать, супруга, сестра Дария и малолетний сын его. Попали в плен также две дочери Дария и несколько окружавших их знатных персиянок. Жены остальных персов находились с прочей утварью в Дамаске, потому что Дарий заранее отослал в Дамаск большое количество денег и все те предметы роскоши, которые сопровождают великого царя даже в походе, так что в самом лагере было захвачено не более трех тысяч талантов. Впрочем, и дамасское богатство немного позднее было взято посланным туда для этого Парменионом[283]. Так закончилась эта битва. Архонтом тогда в Афинах был Никострат и шел месяц Мемактерион[284].

12. Хотя Александр был ранен мечом в бедро, он на следующий день сам обошел раненых, приказал собрать тела убитых и устроил пышное погребение, торжественно выстроив в строй все войско как будто для похода. Он с похвалой отозвался о тех, чьи подвиги он видел сам или слышал о них от многих очевидцев. Деньгами он также одарил каждого по заслугам. Затем одного из царских телохранителей, Балакра, сына Никанора, он назначил сатрапом Киликии, а в число телохранителей включил вместо него Менита, сына Диониса. Полисперхонта[285], сына Симмия, он сделал начальником того отряда, которым раньше командовал павший в бою Птолемей, сын Селевка. Жителям Сол[286] Александр позволил не платить пятидесяти талантов из наложенной на них дани и вернул им их заложников.