Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V века

Когда Цезарь узнал о смерти Клеопатры, он был потрясен: он осмотрел ее тело и велел попытаться вернуть ее к жизни с помощью разных противоядий и псиллов. Псиллами называются мужчины (женщины псиллами не бывают), которые могут высасывать змеиный яд из ран людей, только что укушенных змеей, но еще не умерших; если их самих укусит любая змея, им это никакого вреда не принесет. Это свойство передается по наследству в одних и тех же семьях: новорожденных детей либо кладу — вместе со змеями, либо бросают змеям их пеленки; змеи не могут укусить новорожденного ребенка, а, соприкасаясь с его пеленками, впадают в оцепенение. Вот как это происходит.

Когда Цезарю не удалось никакими средствами вернуть Клеопатру к жизни, он не мог не почувствовать изумления и сострадания: особенно же он сокрушался о самом себе, как будто ее смерть лишила его всей славы от его победы.

15. Вот как Антоний и Клеопатра, виновники многих бедствий, постигших и египтян и римлян, вели войну, вот как они погибли: оба были набальзамированы и похоронены в одной гробнице. А вот каков был их прирожденный характер и их жизненный путь: Антоний всегда хорошо понимал, как следует поступать, и в этом не имел себе равных, но совершил много неразумных поступков; порой он был необычайно храбр и в то же время не раз терпел неудачи по своей трусости, он был то велик душою, то ничтожен; чужое добро захватывал, свое расточал, иных без всяких причин прощал, а многих карал не по справедливости. Поэтому, хотя он стал из ничтожного всемогущим, из бедняка — богачом, ни то, ни другое не пошло ему на пользу, и он, надеявшийся стать единовластным повелителем римлян, кончил жизнь самоубийством.

Клеопатра же не знала пределов ни в любовной страсти, ни в стяжательстве, была честолюбива и властолюбива, и к тому же надменна и дерзка. Царской власти в Египте она добилась любовными чарами, но, надеясь тем же путем достигнуть господства над римлянами, ошиблась в свои к расчетах и потеряла и то, что имела. Двух величайших римлян своего времени она подчинила своей власти, а из-за третьего сама покончила с собой. Вот каковы были Антоний и Клеопатра и вот как кончили они свою жизнь.

Из их детей Антилл, хотя он и был обручен с дочерью Цезаря и скрылся в небольшом храме, посвященном его отцу и выстроенном Клеопатрой, был заколот на месте. Цезарион[404], бежавший в Эфиопию, был схвачен на пути и тоже убит. Но Клеопатра[405] была выдана замуж за Юбу, сына Юбы[406]. Этому Юбе, воспитанному в Риме и сопровождавшему Цезаря в его походах, Цезарь дал в жены Клеопатру вместе с престолом его отца и по их просьбе помиловал Александра и Птолемея[407]. Своим племянницам, дочерям Октавии от Антония, воспитанным ею, он дал часть отцовского достояния и велел вольноотпущенникам Антония отдать Иулу, сыну Антония от Фульвии, немедленно все, что ему согласно закону оставили в наследство его родители.

ГЕРОДИАН

Геродиан, автор "Истории империи после Марка", происходил, как предполагают, из Антиохии, но большую часть своей жизни провел в Риме. Более подробных сведений о его жизни мы не имеем. Принято считать, что "История империи после Марка", в которой говорится о событиях от смерти Марка Аврелия (181 г. н. э.) до воцарения Гордиана III (239 г. н. э.), написана в 240 г. н. э.

В начале своего труда Геродиан упрекает более ранних историков в том, что они либо заботились о красоте слога в ущерб точности рассказа, либо давали неверное освещение фактов в угоду тем или иным лицам. О себе же он заявляет, что не от других принял на веру, носам по свежей памяти тщательно описал случившееся, ставя своей целью описать деяния многих императоров в течение 70 лет, как он их сам наблюдал. Однако история Геродиана во многом уступает сочинениям предшествовавших ему историков. В основном это история императорского двора с подробными рассказами о придворных заговорах и нравах императоров.

ИСТОРИЯ ИМПЕРИИ ПОСЛЕ МАРКА

ВСТУПЛЕНИЕ

(I, 1)

1. Большинство историков, стремившихся в своих писаниях напомнить о событиях древности, старались таким путем прославиться навеки своей образованностью, боясь, что их причислят к общей массе, если они будут хранить молчание. Истину в своем изложении они умалили, но большую заботу проявили о благозвучии и красоте слога, смело полагая, что приятность звучания, хотя бы говорили они нечто баснословное, все равно принесет им успех, а неточности в повествовании не вызовут нареканий. Некоторые из чувства вражды и ненависти к тираннам или из лести и уважения к государям, к отечеству, и к отдельным лицам доставили силой своего слова незаслуженную славу делам ничтожным и незначительным.