Памятники Византийской литературы IX-XIV веков

Если не всякому богословствовать, то уж во всяком случае христианам, но никак не эллинам, но не тебе, конечно, безбожнику и аластору: не дано богословствовать демонам, но терпеть наказание и молчать не иначе, как и вам теперь. Как же ты будешь богословствовать? Не вспомнишь ли ты комедию во всем авторитетных для тебя эллинов? Безупречно ли занимался богословием тот, кто от рождения отучился и отказался от веры, переучился на эллинский лад, дивится всему эллинскому, и даже теперь выплясывает с поразительной быстротой, ловкостью и легкостью? Да где тебе, дражайший, богословствовать, когда ты ненавистен богу и глумишься над верой, прибегая к эллинам? Но так или иначе, ты обречен и тебя поразит гром, ты не меньше поруган своим сумасшествием, чем очевидностью, и ненавидим, испытав на себе иным образом то, что содержится в басне о коршунах[46].

И ты, такой человек, будешь писать энкомии святым мужам, ты, губитель друзей божьих, наглец, пересмешник, и во всем, как иудей, пожинающий поношение? Но допустит ли это церковь, преисполненная всяких благ для верных? Потерпит ли она безумствующего в демоне и очевидно уже одержимого демоном по телу и по душе? Не близко разве то время, когда она не примет и не потерпит искаженное в эпилептическом припадке, явно врожденное невежество? Я подразумеваю твои хульные и мерзкие уста и твою низкую душонку, совращенную, конечно, сумасшествием: ведь дары Каина бог не положит в сокровищницу Библии. Но в скрежете зубов, сплошь покрытых гнилостью и зловонием, погибнет у тебя твое отвратительное потомство и заработок блудницы; чистый не будет участником, но выслушай, кстати, еще и вот что. Грешнику сказал бог: «Почему ты рассказываешь о суде моем и говоришь о завете моем? Ненавидя божественное воспитание и пытаясь ниспровергнуть недоступные тебе слова, ты, встретясь с лучшим, явно взбесился и обнажил свою злобную сущность, подобно тому, кто в шутку старается быть мудрым и сторонится людей благоразумных».

Итак, и Христа не трогай, и от нечестия беги, пусть вообще не будет у вас этого твоего бесстыдства; согласно своему учению исчезни вместе с Тирским старцем[47], вместе с безбожным Юлианом, — ведь ты — поклонник и ревнитель их сочинений. Ты сопричислен и причтен к тем, которые живут, как вы, и которых ваш мудрец Платон послал в Ахерусию, в Кокит, в Тартар, в Ахеронт, в Парифлегетон, высказав в этом месте глубокую мысль, а не шутку. Как шутить там, где нечестивая ненависть к богу пробудила законную вражду защитников благочестия?

Никифор, патриарх Константинопольский (VIII–IX вв.)

Историк и полемист Никифор — один из наиболее активных политических и церковных деятелей конца VIII начала IX в. — родился в Константинополе во время правления фанатичного иконоборца Константина V Копронима (741–775 гг.). Отец Никифора был близок к императорскому двору (занимал должность нотария в тайном императорском приказе) и все же в течение всей жизни оставался явным противником иконоборческой политики императоров, за что неоднократно подвергался ссылкам. Никифор начал свою деятельность придворным писцом в том же тайном приказе, но в правление императрицы Ирины (797–802 гг.), восстановившей иконопочитание, бросил службу при дворе и удалился в основанный на берегу Фракийского Боспора монастырь. Там он изучал духовные и светские науки — богословие, грамматику, риторику, философию, математику, музыку; по свидетельству одного из биографов Никифора, в каждой из этих областей он достиг «вершин познания».