Памятники Византийской литературы IX-XIV веков

Кто в силах горе описать, владевшее толпою,
Сказать о плаче, о слезах, стенаньях неутешных?
И рвали бороды они, от скорби обезумев,
И вырывали волосы, и восклицали громко:
«Земля пусть содрогается, пусть мир горюет с нами!
Пусть солнце скроется во мгле, лучи его померкнут,
И потемнеет пусть луна, нам факелом не светит,
И звездные огни пускай на небесах угаснут!
Ведь лучезарная звезда, светившая над миром,
Василий Дигенис Акрит, всех юных украшенье,
И с ним супруга славная, краса и гордость женщин,
Ушли из мира нашего, ушли одновременно![193]
Придите все, кто знал любовь и кто дружил с отвагой,
Акрита благородного и храброго оплачьте,
Скорбите по могучему и грозному герою,
Что всех врагов до одного уничтоженью предал,
Спокойствие установил и мир принес на землю.
Придите жены, плачьте все над красотой своею, —
Вотще хвалились вы красой, на юность полагались!
Рыдайте же над девушкой, прекрасной и мудрейшей.
О бедствие нежданное! Два светоча чудесных,
Что освещали целый мир, безвременно угасли!»
Такие речи скорбные они произносили,
На погребенье славных тел собравшись отовсюду.
Когда ж заупокойные пропеты были гимны,
И беднякам имущество умерших раздарили,
То погребенью предали достойному останки
И поместили наверху в ущелье ту гробницу,
Недалеко от Тросиса[194]

, — так место называют.На арке установлена гробница Дигениса,
Из пурпурного мрамора ее сложили дивно,
Чтоб те, кто видели ее, благословляли юных.
А эта арка и вдали для глаза открывалась,
Всегда ведь нам высокое издалека заметно.
И вслед за тем наверх взошли, исполнены печали,
Правители и знатные, и все, что там собрались,
И вот, гробницу окружив, покрыв ее венками,
Такие молвили слова, слезами заливаясь:
«Глядите, где покоится предел людской отваги,
Глядите, где покоится Акрит непобедимый,
Что род свой славно увенчал, над юными вознесся!
Глядите, где покоится цветок ромеев чудный
И гордость императоров, и светоч благородных,
Герой, страшивший диких львов и хищников свирепых!
Увы, увы, что с мужеством подобным вдруг случилось?
Всевышний, где могущество, куда отвага делась,
Безмерный страх, что возникал при имени героя?
Ведь если имя слышалось Акрита Дигениса,
Испуг охватывал людей, неодолимый ужас;
Такую милость получил тот юноша от бога,
Что именем одним своим с врагами расправлялся;
Когда ж охотиться он шел, достойный изумленья,
Бежали звери от него и в зарослях скрывались.
И вот отныне заключен он в маленькой гробнице,
Бездейственным, беспомощным предстал он нашим взорам,
Кто наложить осмелился на сильного оковы,
Непобедимого сломил, заставил подчиниться?
То смерть — всего виновница, горчайшая на свете,
И трижды проклятый Xapoн [195], что все с земли уносит,
И ненасытный то Аид[196], — вот злые три убийцы,
Вот трое тех безжалостных, из–за которых вянут
Все возрасты и прелести, вся слава погибает.
Ведь юных не щадят они, не уважают старых,
Могучих не пугаются, не чтут они богатых
И не жалеют красоту, но делают все прахом,
Все обращают в грязь они зловонную и в пепел,
И вот теперь Акрит для них чудесной стал добычей,
Гробница давит на него, в земле он истлевает,
И плоть прекрасная — увы! — червей питает ныне,
И тело белоснежное принадлежит Аиду!
За что же уготована для нас такая участь?
Адама[197] грех на нас лежит, — на то господня воля.
Но почему, скажи, господь, ты воину такому,
Столь юному, прекрасному, велел расстаться с жизнью,
Скажи, зачем не даровал бессмертия герою?
Увы! Никто ведь из людей — так бог–отец предрек нам —
Не избегает гибели; мгновенно жизнь проходит,
Проходит все, что видим мы, тщеты полна вся слава.
Христос! Кто умирал еще, подобный Дигенису, —
Такой же юности цветок, такая ж слава храбрых?
Христос! О если б ожил он, обрел рассудок снова,
О если б увидали мы, как держит он дубинку,
А там — хоть все до одного пусть умерли бы сразу!
Увы! О горе благам всем обманчивого мира,
Веселью горе, юности и горе наслажденью!
И горе тем, кто, согрешив, раскаянья не знает,
И силой похваляется и молодости верит!»
Такие были речи их и горькие стенанья,
И в путь обратный двинулись все те, что хоронили
Останки благородные и чистые умерших.
А ныне молим мы: Христос, творец всего земного!
Пускай любимый отпрыск тот, Василий благородный,
И с ним его прекрасная, цветущая супруга
И все, кто радостно идет дорогой православья,
В тот час, когда воссядешь ты судить людские души,
Пусть охраняются тобой, не ведают ущерба,
И в пастве им своей, Христос, дай место одесную.
А нас, принявших от тебя свое существованье,
Ты укрепи и огради, спаси от сил враждебных,
Чтоб имя непорочное твое мы восхваляли,
Чтобы отца, и сына мы и чтоб святого духа —
Ту троицу чистейшую, единую, святую —
Во веки славили веков, великих, беспредельных!