Памятники Византийской литературы IX-XV веков

Вот что про внешний облик царей троянских узнаешь,
А заодно и про то, каким был Троил–конеборец.
Дивен видом Приам: высокого роста, плечистый,
Брови срослись над носом орлиным, глаза голубые;
Рыжие кудри густые, а взгляд и быстрый, и зоркий.
Внешность приятна Гекубы: темно–смуглая кожа,
Нос прямой; горда, но спокойна; возраст преклонный.
Средних лет Андромаха: быстра, подвижна, изящна,
Очи большие, лицо сияет улыбкою нежной.
Вот и Кассандра: ростом мала, но мужеподобна,
Кожа белей молока, широко раскрытые очи;
С полной грудью и маленькой ножкой; тиха и спокойна.
Брат Кассандры, Гелен, — высокий, сложен прекрасно;
Белая кожа, светловолосый, с густой бородою;
Длинный нос, худощав, чуть сутулый, но многих быстрее.
Юностью свежей расцвел Деифоб: с бородкою пышной,
Смуглый, курносый, широколобый, собою красивый.
Вот и Эней — невысокий, но полный, с могучею грудью;
Голубоглаз, лысоват, лицо широкое бледно.
Строен, высок Антенор: молочно–белая кожа,
Синие очи, с горбинкою нос, золотистые кудри [391]

.Ростом высок был Троил — ловкий, стремительный, смуглый.
С носом прямым, густою бородкой, длинноволосый.
Был он Ахиллом убит у вод текучих Скамандра.
После того, как бранная участь постигла Троила,
Смерть подступала все ближе к Ахиллу, сыну Пелея:
Сватаясь, жил он последние дни — с согласья Приама.
К царскому дому Приама нередко Ахилл богоравный
Путь направлял для свиданья с невестой своей, Поликсеной;
В жены ее обещали отдать, чтобы бой прекратил он.
Но, Аполлону обряд возлиянья свершая однажды
Близко от Тимбры [392], троянцы послали к Ахиллу Идея,
Чтобы позвать его в храм; Пелид послушался тотчас
И без доспехов, нагим, вошел в преддверие храма.
Крепко его Деифоб в объятья схватил, как родного;
Сын же злосчастья, Парис, свой нож вонзил в Эакида.
Пал столь славный герой, сражен своим неразумьем [393].
В яму так падает лев, привлеченный криком козленка,
Если его обмануть удается охотникам хитрым.
Так же могучий пал исполин, не предвидя обмана.
Тотчас убийцы в страхе помчались в город из храма.
Их увидал Одиссей, спешащих к городу быстро.
Молвил такое он слово Аяксу и сыну Тидея [394]:
«Вы, храбрецы из героев, дети родителей славных!
К Тимбре скорей поспешим и взглянем на страшное дело:
Мнится, погублен Пелид вблизи от Фебова храма!
Это свершилось уже, троянцы спасаются бегством».
Так сказал Одиссей, и помчались в беге все трое.
Только у храма города Тимбры они оказались,
Там и нашли лежащим во прахе героя Ахилла.
Был у порога смерти Пелид, прерывалось дыханье.
Их увидав, зарыдал он и молвил последнее слово:
«Плачу не столько о смертном конце, о, милые други,
И не о юности нежной моей, не о мужестве славном;
Плачу, скорблю я не столько об этом, милые други:
Всех ведь судьба одна ожидает — смертная участь;
Много, много умерших людей и старых, и юных;
Больно мне то, что убит я мужем ничтожным — Парисом.
Вы же рядом с Патроклом меня, с Антилохом отважным
В урну златую матери милой мой прах положите,
В самый красивый наряд обрядив, когда Мойра похитит:
Пусть даже мертвым с друзьями своими я не расстанусь».
Так промолвив, могучий свой дух из груди испустил он.
Труп на плечи взвалив, Аякс, обливаясь слезами,
Нес его в лагерь ахейцев, троянцы же шли за ним следом:
Мертвое тело отнять у Аякса им очень хотелось.
В лагерь труп он принес, возложил на смертное ложе,
Вместе со всеми вождями ахейцев одел и украсил.
Есть и другие рассказы: аргивянам труп не давали
Жители Трои, пока не вернули за Гектора выкуп.
Вот обрядив и блестяще украсив тело Ахилла,
Славные греки на смертном одре его выносили;
Все аргивяне строем фаланги [395], красуясь оружьем,
Пешие шли, и каждый из них обливался слезами.
Музы печальную песнь исполняли на флейтах, кифарах
Звуком протяжным. А тело на смертном покоилось ложе
В блеске оружия; все остальное несли на носилках.
Около смертного ложа ахейцев цари выступали;
Кони воинов шли пред царями правильным строем;
Следом, близко от них, Эакида двигались кони,
Все украшенья попоны под шеей срезаны были.
На колеснице Ахилла урну везли золотую:
Прах покоился в ней Антилоха и друга Патрокла.
Вот и Пелида в нее положить хотели ахейцы.
С той и с другой стороны, с головой непокрытою, в черном
Шли мирмидонов отряды; главы их посыпаны пеплом.
Женщины, взятые в плен — среди них было много троянок,
Вслед за носилками шли; Гипподамия, иль Брисеида,
Громко рыдала, хотя и была его пленной рабыней.
Так они шли: наконец, костер погребальный пред ними;
На середину его возложили героя Ахилла.
Тотчас дщери Нерея морские громадные волны
С моря нагнали, и рокот раздался в пучине бескрайной.
Ужас объял героев ахейских, увидевших это,
И разбежались они, кто куда, не думая долго;
Чудилось им, что старец морской, Посейдон темнокудрый,
С грохотом вывел на землю коней и свою колесницу.
Нестор удерживал греков, мешал всеобщему бегству.
Дщери Нереевы вместе с Фетидой поднявшись к Сигею [396],
Мертвого горько оплакав, в пучину опять опустились.
Были они героиды [397], — и все же их одеянье
Запах божественно–нежный дивных богинь испускало.
После того, как жестокий огонь уничтожил Пелида,
Лучшие греки на мысе Сигея прах положили
Вместе с прахом Патрокла и Антилоха–героя
В урну златую, а сверху курган насыпали там же,
Где могильную насыпь Патроклу раньше воздвигли.