Памятное. Книга вторая

Когда въезжаешь в столицу Италии, то, независимо от того, первая ли это поездка или десятая, глаз невольно начинает искать овал Колизея, без которого Рим не был бы Римом. При виде этого гигантского памятника древности любому человеку, вероятно, трудно избавиться от мысли, что на арене Колизея погибали тысячи гладиаторов, которые шли на верную смерть по прихоти рабовладельцев. Кровавые игрища на аренах в империи стали как бы апофеозом гнета и бесправия в рабовладельческом обществе.

В Италии мне приходилось встречаться и беседовать с ее президентами, премьер-министрами, министрами иностранных дел. При этом нельзя не отметить специфику политической жизни этой страны.

После окончания второй мировой войны в Италии не выделилась какая-либо одна, пользующаяся всеобщим признанием общественная фигура, которая сравнилась бы по своему значению, например, с де Голлем во Франции, Черчиллем в Англии, Аденауэром в Западной Германии. Здесь сформировался определенный круг буржуазных деятелей, которые, перемещаясь с одного поста на другой, прочно удерживались в высшем эшелоне государственной власти. Поэтому, как мне представляется, не имеет существенного значения, в каком порядке пойдет о них речь.

Трагическая гибель в 1978 году Альдо Моро, лидера христианско-демократической партии, от рук террористов является весомой причиной, по которой стоит назвать его имя первым.

Меня могут спросить:

— Кого из итальянских государственных и политических деятелей вы знаете лучше всех?

Не задумываясь, я отвечу:

— Альдо Моро.

Нет, это не из-за того, что его уже нет в живых. Не из-за того, что его зверское убийство, потрясшее не только итальянцев, вызывает в моей памяти образ человека, достойного страны, давшей миру великую древнюю цивилизацию, которая в той или иной мере рассеяла семена будущего по всему западному, да и не только западному, миру. Например, знаменитый кодекс Наполеона, созданный на основе постулатов римского права, сам впоследствии обогатил юридическую науку и практику романских стран Западной Европы, а через них и многих других стран.

Хотя Моро являлся представителем мира капитализма, он все же стал убежденным сторонником той точки зрения, что разногласия между государствами должны разрешаться мирным путем, а не силой оружия. Различия в общественном строе государств не должны вести к применению оружия, считал он, как бы ни обострялись разногласия между ними по спорным проблемам. Однажды он говорил мне в беседе:

— Современный мир, накопивший огромное количество ядерного оружия, не должен позволить пустить его в ход. Даже, выражаясь фигурально, и мечи римских легионеров не должны употребляться по их прямому назначению. Не говоря уже о том, что нельзя допустить применения ядерных ракет.

Слушая его, я думал: «А ведь это отдаленный потомок тех людей, которые с мечом в руке прошли по землям, где впоследствии возникли многие современные государства».

Обращает на себя внимание то, что приведенные здесь слова Альдо Моро прозвучали из его уст еще в начале семидесятых годов. Он не изменял этому своему убеждению.

Его я знал как политика незаурядного ума, вдумчивого и серьезного собеседника. Поначалу, когда мы с ним познакомились, он произвел впечатление медлительного и даже несколько флегматичного человека. Но четкость в выражении мыслей, сосредоточенность, систематичность в изложении позиций — а именно это отличало Моро на переговорах и в беседах — все эти качества уже вскоре заставили вносить коррективы в первое впечатление.

Мне много раз приходилось встречаться с Моро на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. Виделись мы и в Хельсинки на заключительном этапе общеевропейского совещания. Отстаивая общие позиции стран НАТО, он тем не менее отдавал себе отчет в том, что Восток и Запад должны жить в мире. А раз так, то они обязаны вести диалог, учитывать законные интересы друг друга.

Прежде чем Советский Союз внес на рассмотрение соответствующих государств предложение о созыве общеевропейского совещания для рассмотрения вопросов безопасности континента, советское руководство решило начать зондаж. К тому времени эта идея еще не доводилась до сведения какой-либо страны НАТО. Первой стала Италия. В апреле 1966 года я совершил визит в Рим и в ходе беседы с тогдашним премьер-министром Моро изложил содержание нашего плана.

Моро задумался, а я с нетерпением ожидал реакции. Он задал несколько вопросов, чтобы уяснить суть плана. Слово взял присутствовавший на беседе министр иностранных дел Аминторе Фанфани. Он проявил понимание смысла и значения советского предложения. Моро тоже высказал положительное к нему отношение.

Оба итальянских собеседника весьма живо отреагировали на мои соображения. Моро сказал:

— Действительно, государства нашего континента, а также США и Канада созрели для того, чтобы встретиться и совместно обсудить проблемы европейской безопасности и попытаться прийти к каким-либо согласованным решениям, которые стали бы приемлемыми как для стран Организации Варшавского Договора, так и для государств Североатлантического союза.