Памятное. Новые горизонты. Книга 1

Конечно, Рузвельт вел себя в этом вопросе более тонко. Он был готов рассмотреть возможность небольшой компенсации.

Но эта компенсация по объему ему представлялась такой, что она носила бы скорее символическое значение.

При обсуждении на конференции вопроса о репарациях каждый из трех глав делегаций высказывался по нескольку раз. Меньше всех говорил президент. Сделав заявление, которое представляло известный жест в пользу Советского Союза, он тем не менее не назвал конкретных цифр, которые могли бы быть рассмотрены. Рузвельт также избегал прямой полемики с Черчиллем, а тот не желал делать даже символических намеков на возможность репараций для СССР.

Когда позиции участников по обсуждаемому вопросу стали проясняться, Сталин наклонился ко мне и вполголоса спросил:

– Как все-таки понять Рузвельта, он действительно не разделяет позиции Черчилля или это тактика?

Вопрос нелегкий. Я дал такой ответ:

– Разница между ними есть, но настораживает то, что президент уж очень корректен в отношении премьер-министра Англии. А ведь он с соблюдением той же корректности мог бы и поднажать на Черчилля, чего, однако, не делал. Едва ли это случайно.

Моя оценка, видимо, не расходилась с мнением Сталина. Когда участники заседания уже покидали зал заседаний, Сталин, поднимаясь со стула, негромко, как бы сам себе, сказал:

– Не исключено, что США и Англия распределили роли между собой.

В последующем – на конференции в Потсдаме – справедливость этого предположения подтвердилась. Там не только англичане, но и американцы не желали обсуждать вопрос о репарациях серьезно. Советский Союз встретил тогда сопротивление со стороны обеих держав. В такой совместной позиции нашел отражение жесткий подход Черчилля, проявленный им в Крыму.

Правда, на Потсдамской конференции был уже не Рузвельт, а Трумэн. Но едва ли недостаточно категоричные высказывания президента США в Ялте создавали неудобства для его преемника в Потсдаме.

Позиция Черчилля также была взята на вооружение лейбористским правительством, пришедшим в Англии к власти во время работы Потсдамской конференции. Между прочим, до этого лидеры лейбористов – Эттли и Бевин – произносили немало добрых слов по адресу Советского Союза, говорили о гибели его людей и материальных потерях, понесенных им в войне. В Потсдаме же они – новые премьер и министр иностранных дел Англии – на такие слова более чем скупились. Лексикон становился иным. Уже подули холодные ветры, они дошли и до Потсдама.

СССР выполнит обещание

Сталин жил во время конференции неподалеку от Ливадийского дворца в так называемом Юсуповском дворце, в крымском поселке Кореиз. Там же у него находился и кабинет, в котором он работал, проводил совещания советской делегации или принимал ее членов. Посол СССР в Великобритании Ф.Т. Гусев и я разместились в примыкающем к Юсуповскому дворцу флигеле, так что нам приходилось бывать в этом кабинете.

Ежедневно вечером, после окончания заседаний, а иногда и по утрам сюда приезжал Антонов. В Москве он часто встречался со Сталиным и обсуждал с ним обстановку на фронтах. Здесь эта практика продолжалась. Мне, как члену делегации, пришлось присутствовать при одном таком докладе.

В первый раз я наблюдал, как Сталин следит за информацией о положении на фронте. По его спокойствию я мог судить, что для него ничего неожиданного не происходило. Он задавал вопросы Антонову, который тогда исполнял обязанности начальника Генерального штаба. Интересовался Сталин конкретными воинскими соединениями. Из вопросов стало ясно, что план наступления наших армий заранее продуман и утвержден. Главнокомандующий называл отдельные армейские формирования, интересовался их вооружением. Из его реакции на ответы Антонова также чувствовалось, что Верховный был доволен состоянием дел.

О наших потерях ни докладчик, ни Сталин не говорили. Но из всего сказанного вытекало, что враг отступает, и притом стремительно, а советские войска ежедневно занимают все новые территории. Нашим воинам предстоят еще жестокие бои по окончательному освобождению от врага Польши.

Сталин поинтересовался:

– Насколько наши войска обеспечены всем необходимым для предстоящих наступательных операций по завершению освобождения Польши?

Антонов, видимо, предвидел этот вопрос. Он спокойно ответил:

– Войска обеспечены. Мы знаем, что противник будет оказывать отчаянное сопротивление. Он понимает, что потеря Польши имела бы для гитлеровского командования трагические последствия.

Сталин, как и другие присутствовавшие, воспринимал все это с уверенностью, что дни окончательного краха гитлеровской Германии неотвратимо приближаются.

Обращал на себя внимание тот факт, что ни Сталин, ни кто-либо другой из присутствовавших почти не задавали больше каких-либо вопросов, настолько все находились под сильным впечатлением от успехов советских армий, которые, подобно могучей лавине, продвигались на запад. Сталин, вопреки обыкновению, не ходил по комнате, а присел на стул и спокойно выслушивал доклад генерала.