Памятное. Новые горизонты. Книга 1

Что касается наших союзников по войне – США, Англии, Франции, – то в их политике уже часто чувствовалось как бы две души. Одна – признавала исторические заслуги страны социализма в спасении человеческой цивилизации от ига фашистских варваров. Другая – отражала их особые, узкие интересы и при обсуждении на конференции наиболее важных вопросов подталкивала к поиску таких решений, которые обеспечивали бы для крупных стран Запада доминирующее положение в мировой политике. И это двоедушие сказывалось во многом. Описанная выше беседа Трумэна с Молотовым в Вашингтоне за несколько дней до открытия Сан-Францисской конференции уже сама по себе настораживала.

Такие страны, как Польша, Чехословакия, Югославия, принимавшие участие в конференции, по всем главным вопросам высказывали взгляды, близкие к нашей точке зрения, хотя сложная обстановка, существовавшая тогда в этих странах, еще давала себя знать. В целом контакты с делегациями этих стран у нас установились дружественные, деловые. Мы почти ежедневно встречались с их представителями.

Во время работы конференции мы внимательно наблюдали за залом пленарных заседаний, который всегда заполнялся до отказа. Там обычно царила атмосфера напряженного ожидания. Пресса, можно сказать, изощрялась в разного рода прогнозах, предположениях и просто выдумках по поводу заседаний. Телевидение в то время еще непрочно стояло на ногах – его очередь обрушить на людей каскады информации пришла позднее.

Тем не менее если сравнить обстановку, в которой проходили дискуссии на конференции в Сан-Франциско, с накалом обсуждения соответствующих проблем на международных форумах сегодня, то такое сравнение будет далеко не всегда в пользу современных форумов. Это касается и ООН. Тогда лексикон речей представителей капиталистического мира еще не украшали такие «жемчужины» ораторского искусства, как «политика с позиции силы», «холодная война», «крестовый поход против коммунизма», «Советский Союз – это империя зла» и т. д. Однако при обсуждении отдельных острых вопросов, например о праве вето, нервишки у представителей некоторых западных стран и тогда сдавали.

Советские представители неизменно вели себя достойно на всех уровнях. Факты, аргументы и логика жизни, неумолимый ход событий в мире, приведший к краху гитлеровского рейха, – вот что определяло содержание речей, заявлений и предложений Советского Союза на Сан-Францисской конференции.

Главные вопросы на этой конференции решались не на общих ее заседаниях, не в разного рода комитетах с участием всех государств, в частности руководящего комитета, а на совещаниях представителей великих держав, которые проводились практически ежедневно. На них присутствовали главы делегаций и по два-три (редко больше) члена делегации и советника.

Представителем США на конференции в Сан-Франциско был Эдуард Стеттиниус, ставший к этому времени Государственным секретарем. Делегацию Советского Союза – с отъездом Молотова после его кратковременного пребывания на конференции – возглавлял я, как посол СССР в Вашингтоне. Во главе делегаций Англии, Франции и Китая были на начальном этапе министры иностранных дел – соответственно Антони Иден, Жорж Бидо и Сун Цзывэнь, а затем их главами стали тогдашний английский посол в Вашингтоне лорд Галифакс (как бы на одинаковом с ним положении находился и высокопоставленный представитель Форин Офис Александр Кадоган), французский политический деятель Жозеф Поль-Бонкур и крупный китайский дипломат того времени Ку Вэйцзюнь (во всем мире его знали как Веллингтона Ку).

После заседаний

Деятельность глав делегаций великих держав занимала особое место в работе конференции. От степени взаимопонимания между ними или, напротив, от отсутствия такового зависел политический пульс этого форума и в конечном итоге принятие решений по вопросам, которые находились на его рассмотрении.

Сложилось так, что главные импульсы в постановке самих вопросов, в преодолении разногласий и нахождении взаимоприемлемых решений исходили от советской и американской делегаций. Если бы кто-либо специально наблюдал, в каком настроении покидают зал заседаний участники узких встреч, то перед ним предстала бы любопытная картина. В случае достижения согласия они расходились, оживленно разговаривая между собой. Временами звучали даже веселые замечания, а на лицах появлялись сдержанные улыбки.

Лишь выражение лиц представителей Китая было такое, что на них ничего определенного прочесть было нельзя. Шаткое положение чанкайшистской клики накладывало печать на деятельность китайских делегатов и на их настроение. Даже ветеран внешнеполитической службы старого Китая Ку Вэйцзюнь выглядел, как правило, несколько растерянным и замкнутым. На заседаниях он больше отмалчивался, причем часто на его лице была видна печаль, которую не могли развеять даже американские представители, демонстрировавшие по отношению к нему и его коллегам свое расположение и учтивость.