Пампушечка – душечка, или как стать любимой!

— Ты удивительная девушка, Лиза Король. — наконец он искренне и ласково улыбнулся, а дальше всё произошло настолько быстро, что даже никто ничего не успел понять.

— А я вас обоих ненавижу! — прорычала Литисия со злым оскалом на лице, кидая в Лизу и Харвика заклинание. Мужчина оказался быстрей. Он просто загородил Лизу собой, а кто-то из солдат метнул в преступницу нож, и этот удар оказался очень метким. В самое сердце. Литисия только удивленно посмотрела на рукоять ножа, торчащую из груди, и быстро расплывающееся красное пятно. После она упала, и больше не подавала никаких признаков жизни.

— Харвик! — Лиза попыталась докричаться до него, но у неё ничего не получалось. Она чувствовала, как медленно из него уходит жизнь и слезы сами потекли по её щекам. Он был несчастлив, но это не должно так закончиться. Только не так! Ей не жалко эту мегеру. У той в жизни было всё! Она гналась за властью. У него не было ничего! Он просто хотел быть признанным, хотел помочь своей матери. А месть, это уже как итог всех этих бед.

— Лиза, его всё равно бы ждала не самая лучшая участь. — к ней подошёл Сильвестор и хотел обнять, но она не далась. Она просто не могла позволить ему вот так уйти.

— На что готов ваш король пойти, чтобы заполучить такую пару как мы? — задала она быстро вопрос профессору Люциусу, а сама уже ощущала, как её магия начинает постепенно перетекать из её рук в тело умирающего мужчины.

— Что? Лиза… — удивился майор.

— Я же говорил, не верь ей. — вставил свои пять копеек Арнольд, но к нему тут же подлетел дух.

— Вот, вылетый дедок, из-за которого все эти беды! Закрыл бы ты мальчик рот. У твоего брата и Лизы связь, через которую они чувствуют друг-друга. Все чувства и эмоции! Так что ему явно видней, врёт она, или нет! — язвительно закончил Ральф, чем явно шокировал парня, так как тот смотрел на Лизу и своего брата круглыми глазами. А вот тем явно было не до него.

— На всё. — коротко ответил вместо него Сильвестор. — Но ты уверена? Что такого ещё ты узнала, что твоё мнение о нем так поменялось?

— Многое, Сильв. Просто я не готова дать ему умереть. А ещё, его дома ждёт мать.

— Тех двоих, что погибли со мной, тоже ждали дома родные!

— Сильв, прошу.

— Извини. Делай, как считаешь нужным, но только прошу, будь осторожна. — грустно ответил он.

— Спасибо! Я обязательно всё тебе расскажу, и мы решим, как поступить дальше вместе, но только после того, как я его спасу. Обещаю! — так же решила смягчить свои слова она. Лиза понимала, что если что, она сможет его переубедить. В конце концов- они чувствуют друг друга!

* * *

Холодно и темно! Пожалуй здесь всегда так. А может нет? Может это только для него так? Ведь он натворил не мало ужасных вещей. Да, ему очень жаль, и как бы он хотел, чтобы всё было по-другому, но к сожалению уже ничего изменить нельзя. Только бы его матери не сказали, при каких обстоятельствах он погиб, и не стали рассказывать все его поступки. Лиза… одна надежда на неё. Она должна понять. Почему-то он в этом уверен.

Становилось всё холодней и холодней, но постепенно, откуда-то из далека, к нему стал пробиваться маленький лучик света, и чем ближе он становился, тем теплей было ему.

— И ты решил вот так уйти? — спросил недовольно голос, он был таким тихим, что сложно было понять, кому конкретно он принадлежит.

— А что меня держит? — лучик становился больше и ближе, согревая своим ласковым теплом.

— Неужели ничего и никто? — снова голос, но теперь он был гораздо громче, и стало ясно, что он принадлежит Лизе. Но как она смогла сюда попасть? Наверно это его умирающее воображение…

— Нет! Тот, кто там остался, будет только несчастлив ещё больше.

— А почему ты решаешь за неё? Почему? Есть и ещё один момент. Ты ничего мне не рассказал о себе. Ты не дал тебя увидеть! Истинного тебя!

— Так что тебе мешает? Вот он я, смотри. Изуродованная душа. Ну как, нравится? — и столько в этом голосе было горечи и боли.

— Знаешь, что я сейчас вижу? Маленький, ершистый комочек, который дрожит как маленький котёнок на ветру. Да, он запачкан, но он не стал уродливым. Я больше чем уверена, что если его отмыть, откормить и отогреть, то он станет белоснежным и пушистым, а может у него будет золотой цвет? Как ты думаешь? — странно… он вроде бы не чувствовал своего тела, но в то же время понимал, что он плачет. Или может это плачет его душа? — Так кем же ты мечтал быть в детстве? Чем мечтал заниматься? Что ты любишь больше всего? — между тем продолжил голос Лизы. Теплый свет озарил уже практически всё пространство, окружая его своим теплом и заботой.

— Кем бы я хотел быть? Художником, но не простым. Я хотел бы оформлять храмы. Ещё в детстве я часто приходил с мамой в храм Юнаи. Он тогда только строился, точнее был уже построен, но шли работы внутри. Там я и увидел господина Ревье, который потом учил меня рисовать. Как же я тогда был счастлив, когда у меня получалось что-то на бумаге, и как же мне хотелось стать таким же художником, как господин Ревье.

— А сейчас?