Пампушка для злого босса

Чувствую себя гадко. Это чувство везде - кажется, даже на коже до сих пор осталось ощущение мерзких прикосновений. И дело даже не в том, что до меня дотрагивалась женщина, на которую без слёз сейчас не взглянешь. Всё, что было связано с этой стороной жизни Казанского, вызывает у меня желание помыться. Нет, я совсем не отношусь к нему хуже, когда сталкиваюсь с подобным. Скорее, ощущаю какую-то опустошённость, смешанную с сожалением. Что всё произошло именно так. Что Алексей связывался с такими женщинами, как Кристина.

Убегаю быстро, словно боюсь, что она погонится за мной. Мне больше нечего ей дать - могла бы, откупилась по полной, но у меня просто нет на это ресурсов. Правда, я благодарна Кристине за желание, возникшее во мне в тот момент, когда я только увидела её в офисе. Теперь я точно поеду к Казанскому, и мы обязательно поговорим. Иного и быть не может.

Глава 18

Выходить из такси страшно. Водитель нервно постукивает по рулю, а я всё сижу на заднем сидении и не могу найти в себе храбрости, чтобы покинуть машину. Проходит минут десять, а может и все тридцать, когда я, щедро расплатившись за ожидание, всё же выхожу и начинаю глотать воздух маленькими порциями. В окне квартиры Алексея горит свет, значит, он дома, что порождает во мне новую порцию страха.

Я даже не могу с точностью сказать, что именно понуждает меня испытывать это чувство. Боязнь вновь быть отвергнутой? Всё тот же холод и равнодушие на его лице? Мне так хочется сказать ему, что я безумно соскучилась, а после прижаться крепко и заявить, что он теперь никогда от меня не избавится, что бы ни вытворял и какие бы слова ни говорил. Но это будет так... неправильно - ставить свои потребности выше того, что чувствует, и в чём нуждается Казанский.

Наконец убеждаю себя, что ничего не случится - мы просто увидимся, перекинемся парой слов, я расскажу Алексею про визит Кристины, а дальше... А дальше пусть всё будет как будет - к чему загадывать, если я всё равно мало что могу изменить?

Стоя перед дверью в квартиру Казанского, неожиданно начинаю испытывать желание развернуться и сбежать. Оно поднимается откуда-то изнутри, будто интуиция подсказывает мне, что ничего хорошего из моего приезда к Лёше не выйдет. Словно там, за это дверью, порог которой перешагивала не раз, прячется то, что увижу и испытаю только разочарование.

Но я всё равно поднимаю руку и жму на кнопку звонка.

Казанский открывает минуты через полторы, когда я уже решаю развернуться и уйти. Тишина, когда меня окутывает коконом безмолвия, нарушается скрежетом дверного замка, и моему взгляду предстаёт Алексей. Выглядит он, мягко говоря, совсем паршиво - маска равнодушия сменилась какой-то ужасающей чернотой усталости. Она сквозит в каждой черте его лица - тенями пролегает на скулах и под потухшими глазами, опускает тёмными штрихами уголки губ. Казанский весь словно бы уменьшился и стал прозрачным.

- Вера? - уточняет он удивлённо, будто я - всего лишь одна из его фантазий. Чувствую запах спиртного, от которого к горлу подступает тошнота.

Наверняка он заперся здесь один и теперь делает то, что может окончиться действительно плачевно - методично уничтожает себя алкоголем.

- Да, - как можно спокойнее отвечаю, сжимая сумочку пальцами до боли в костяшках. - Я поговорить хотела. Недолго. Можно зайти?

-Нет.

-Нет?

В моём голосе сквозит удивление, потому что я даже не думаю сдерживать эмоций. Нехорошее предположение, которое гоню от себя, едва оно рождается внутри, затапливает с головой помимо моей воли. В голове появляется туман, и хочется закрыть уши руками, потому что уже знаю, что именно скажет Казанский. И когда он добавляет короткое: «Я не один», усмехаюсь.

- Ясно.

Между нами повисает молчание. Я улавливаю едва заметное движение Алексея в мою сторону, но отступаю на шаг раньше, чем он решится сделать хоть что-то. Это его «я не один» лезвием вспарывает напряжённые до предела нервы. Даже предполагать не желаю, кто с ним в квартире. Не хочу ничего - особенно этих чёртовых фантазий, которые щедро рождает воспалённое воображение.

- У меня Кристина была, - хрипло произношу, едва не срываясь, чтобы бежать к лестнице без оглядки. - Ей очень нужны деньги. Она сказала, что это вопрос жизни и смерти.

Я делаю паузу, набирая в грудь воздуха, чтобы присовокупить что-нибудь ещё. Например, что Казанский знает свою бывшую невесту лучше, потому пусть и подумает, стоит ли за её словами что-нибудь серьёзное или же Кристина просто гипертрофирует, чтобы получить денег. Но поток слов, готовый сорваться с губ, обрывает одна-единственная фраза Алексея:

- Я знаю.

Отлично. Он знает. И я морщусь, когда мне в голову приходит мысль, что в квартире Казанского - именно Кристина. Не какая-то шлюха, которую он притащил, чтобы забыться, а «бывшая невеста». Знать не хочу, как именно она собирается отрабатывать деньги, если Алексей их ей всё же даст.

- Ясно.

Развернувшись, бегу в сторону лестницы, слыша позади окрик Казанского.

- Вера!