Пампушка для злого босса

Снова молчу, мне просто нечего сказать. Это словно начало с чистого листа, и я не хочу его испачкать грязными следами прошлого. Как и не хочу разъяснять очевидные вещи Казанскому. Впрочем, пока он не сказал мне, чего хочет, а я не стану интересоваться. Потому что страшно услышать то, что может принести мне боль.

- Ладно. Спасибо, что докинул до дома, - повторяю то, что уже сказала. - И за разговор спасибо. Он многое прояснил.

- И это всё?

- А ты хочешь сказать что-то ещё?

- Нет. Я думал, ты скажешь.

-А мне больше нечего. По крайней мере, сейчас.

Всё же открываю дверь и выхожу из машины. Наклоняюсь и, заглянув в салон, добавляю:

- Спокойной ночи. И ещё раз спасибо.

Отхожу в сторону подъезда быстро, будто опасаюсь, что Алексей догонит и испортит всё, ведь можно нарушить установившиеся между нами отношения одним словом или жестом. Но он ничего не делает.

Оказавшись в квартире, подхожу к окну, не включая свет. Вижу, что машина Казанского так и стоит на том же месте. Совсем недавно я точно так же смотрела на улицу, на то, как Алексей уезжает, а на подоконник капали слёзы. Сейчас же на губах моих, помимо воли, появляется улыбка.

Всё ещё может быть иначе, сейчас я в это верю. Но торопиться не хочу. Всему своё время.

Глава 22

На следующий день оказывается, что Паша ушёл в отпуск, и это к лучшему. Пусть всё утрясётся и подуспокоится, тогда можно будет о чём-то говорить. Или не говорить вообще. Никогда не боялась таких бесед, но сейчас всё случившееся так меня измотало, что нервов уже ни на что не хватает.

С Алексеем на работе мы почти не пересекаемся. Он появляется в офисе на несколько минут дважды и отбывает на совещание - такой собранный, деловой, будто и не было всего, что свалилось не только на его голову, но ещё и на мою. Видеть таким Казанского настолько странно, что я боюсь радоваться раньше времени, только бы ничего не сглазить.

Во время обеденного перерыва мне звонит Ольга, и мы с ней болтаем обо всём и ни о чём, хотя, красной нитью через весь разговор проходит чувство на уровне инстинктов - теперь всё будет хорошо.

А вечером меня ждёт сюрприз. Звонит отец, который сообщает, что приедет через полчаса, и добавляет тихо, словно боится услышать моё возмущение:

- Весь, я не один буду. С Людмилой приеду, ты не против?

Судорожно пытаюсь припомнить, что у меня есть к столу из запасов в холодильнике, а сама киваю в трубку, как будто отец может это увидеть.

- Да, пап, конечно... Я сейчас что-нибудь только к столу соображу.

- Не надо, у нас всё с собой.

Он отключает связь, а я начинаю носиться по квартире, как безумная. Никогда не стремилась к идеальному порядку, и папа прекрасно об этом знал. Но когда с ним приедет та, с которой у него впервые за много лет начались серьёзные отношения... всё должно быть идеально.

Полчаса пролетают как один миг, успеваю распихать по шкафам большую часть документов, книг и блокнотов, которые всегда валяются на самом видном месте, имитируя творческий беспорядок. Запыхавшись, иду открывать дверь и застываю в удивлении.

Помимо отца и Людмилы на пороге маячит Казанский. И эта его ухмылка, наглая, как раньше, понуждает меня едва сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. В этом весь он - был всегда, самоуверенный тип, который сводил меня с ума год назад, и стал причиной окончательного безумия сейчас.

- Проходите, - приглашаю гостей, видя, что пап смущён, но счастлив. А за это ему можно простить диверсию в виде прибытия Алексея.

- Значит, ты решил действовать через отца? - без капли злости уточняю у Казанского, который помогает мне сервировать овощи и сыр на кухне.

- Вася сам меня позвал, - притворно возмущается он, но по улыбке вижу, что это - маленькая милая ложь. - Ладно, пригласил, когда я намекнул, что неплохо было бы увидеться.

- Всегда подозревала, что ты стратег, каких поискать.

Вздохнув, наливаю себе в бокал вина, прислушиваясь к тому, что происходит в гостиной. Приглушённые голоса отца и Людмилы погружают меня в состояние, близкое к эйфории. А то, что рядом Алексей, который чувствует себя здесь хорошо и спокойно, дополнительный бонус к этому удовольствию.

- И как тебе Люда? - словно прочитав мои мысли, интересуется Казанский. - Или ты из тех дочерей, у которых невозможно пройти фейс-контроль?

- Как мало ты обо мне знаешь, - снова вздыхаю я, качая головой. - Напротив, я из тех, кто за ошибки, опыт и шишки, но не за буксирование на одном месте.

- Именно поэтому ты и пошла тогда со мной, когда заново «познакомились» в баре?

- Намекаешь, что ты моя ошибка, опыт и шишки на лбу в одном флаконе?

Не сдерживаясь, запрокидываю голову и смеюсь. Точнее не скажешь ведь. В гостиной стихают голоса - так и вижу, как отец прислушивается к происходящему в кухне, как я это делала несколькими минутами ранее.

- И если говорить об отце, то скорее это у него сложно пройти фейс-контроль. Но думаю, все папы такие. -Думаю, да.

Он отворачивается, раскладывает на тарелке черри и, забрав её, кивает на гостиную.

- Пойдём?

- Пойдём, - отвечаю эхом и, забрав сыр, иду следом.