Пан Володыевский

Война началась 29 ноября 1674 года. Полчища турок с утра выступили из-за вала; польские рыцари кинулись к ним навстречу. Люди погибали с обеих сторон, но потери турок были значительнее. Все же как у поляков, так и у турок погибло сравнительно немного знатных воинов. В самом начале сражения турецкий спаг пронзил кривой саблей пана Мая, но за то младший Скшетуский одним взмахом почти отрубил голову этому спагу, за что заслужил похвалу отца и стяжал себе славу.

Вначале сражались только кучками или поодиночке, вступая в рукопашный бой друг с другом, и все с большим воодушевлением. Между тем отряды войска расположились вокруг турецкого лагеря, кому где назначил гетман. Сам он, стоя за пехотой Корыцкого, на старой Ясской дороге, мог объять взором весь огромный лагерь Гуссейна, и на лице его было то невозмутимое спокойствие, какое бывает у знатоков своего дела, перед тем как они приступают к работе. Время от времени посылал он ординарцев с приказаниями и задумчивыми глазами смотрел, как сражались наездники. Под вечер приехал к нему воевода русский.

— Окопы так растянуты, — сказал он, — что невозможно наступать сразу со всех сторон.

— Завтра будем на окопах, а послезавтра в три четверти часа перережем этих людей, — ответил спокойно Собеский.

Между тем наступила ночь. Наездники оставили поле битвы. Гетман приказал всем отрядам в темноте подойти к валам, чему Гуссейн сопротивлялся, как только мог, обстреливая поляков из пушек большого калибра, но все было напрасно. Под утро польские отряды опять двинулись немного вперед. Пехота насыпала небольшие шанцы. Некоторые полки приблизились к лагерю на ружейный выстрел. Тогда янычары усилили стрельбу из ружей. По приказу гетмана из польского лагеря на эти выстрелы почти не отвечали, зато пехота приготовлялась к ручной атаке. Солдаты ожидали только приказания, чтобы ринуться вперед. Над их растянувшейся линией со свистом и шумом, как стая птиц, пролетали ядра и картечь. Артиллерия пана Контского, начав битву на рассвете, не замолкала уже ни на одну минуту. Только после сражения обнаружилось, какие страшные опустошения она произвела своими выстрелами, направленными туда, где стояли шатры спагов и янычар.

Так прошло время до полудня, но ввиду того, что ноябрьские дни коротки, им приходилось торопиться. Все барабаны, литавры и трубы сразу загремели. Несколько десятков тысяч голосов слились в одном крике, и пехота, подкрепляемая легкой конницей, всей массой двинулась в атаку.

Гетман атаковал турок сразу в пяти местах. Ян Деннемарк и Христофор де Боган, опытные воины, вели чужеземные полки. Первый, пылкий по природе, гнал своих так стремительно, что раньше других достигнул окопов и чуть, было, не погубил свой полк. Он был встречен несколькими десятками тысяч выстрелов.

Сам он был убит; его солдаты пришли в замешательство, но именно в эту минуту на помощь им пришел де Боган и прекратил замешательство. Он спокойным шагом, в такт музыки, как будто это происходило на маневрах, прошел со своим полком все пространство до самого турецкого лагеря, на выстрелы отвечая выстрелами; а когда ров был уже завален фашинами, он первый перешел через него; под градом пуль, спокойно сняв шляпу, он поклонился янычарам и первый пронзил насквозь хорунжего. Солдаты, следуя примеру полковника, кинулись на турок, и началась страшная резня, в которой опытность и стойкость иностранцев соперничала с безумной храбростью янычар. Тетвин и Денгоф вели спешившихся драгун от деревни Тарабанов; другой полк вели Асвер Гребен и Гайдеполь; все они были превосходные солдаты, и все, за исключением Гайдеполя, сражались еще под началом пана Чарнецкого в Дании и стяжали себе бессмертную славу. Народ это был рослый и сильный, набранный из подданных королевских имений, пригодный и для пехоты, и для конницы.

Ворота защищали джамаки, то есть иррегулярное войско из янычар, и оттого, хотя их было много, они сейчас же смешались и начали пятиться. А когда дело дошло до рукопашного боя, они защищались единственно для того, чтобы иметь возможность отступать. Эти ворота раньше других были взяты, и через них конница могла проникнуть внутрь окопов. Во главе польской пехоты напали на окопы в трех других местах пан Кобылецкий, Михаил Жебровский, Петрокович и Галецкий.

Самый горячий бой закипел у главных ворот, ведущих на ясскую дорогу, где мазуры сцепились с гвардией Гуссейна-паши. Гуссейн старался во что бы то ни стало отстоять эти ворота, ибо через них в лагерь могла ворваться польская конница, и потому он решил упорно защищать их и то и дело посылал туда новые отряды янычар.