Панарин, Василевский, Тарасенко, Бобровский. Русские дороги к хоккейной мечте

Нас была группа – человек пять. Как происходит массовое катание, мы идем на стадион. Заходим типа посмотреть – нас же все вахтерши знают, пускают. Последний человек из раздевалки выходит, мы – туда. Идешь по карманам. Помню, нашел белорусские деньги – тысяч двадцать или пятьдесят. Друг мой взял, я как вырвал у него из руки! Потом посчитали – сто рублей».

– Вас не ловили, не сажали ли в каталажку? – спросил я у Артемия после.

– Не сажали, – отвечает Тёма. – А спалили меня только однажды в большом торговом центре рядом с интернатом. Бывало, выносили оттуда шоколадки в носках, когда еще металлоискатели не поставили. Потом поставили, и выносить мы перестали. Ели прямо там, в продуктовом. Быстро съедали, фантик прятали где-то. А попались на том, что один мудила сказал, что камера не работает. И я прямо под камерой спрятал фантик в майонез. На кассе нас забрали. Но что с нас, интернатовских, взять? Поругали чуть-чуть и отпустили.

Мордобой тоже был если не прямо обычным, то уж точно не диковинным делом. Однажды близ интерната Артемия и его друга какие-то чужаки хотели избить, но это увидели боксеры и борцы. Те самые, которые отбирали у юных хоккеистов еду, однако тут-то нападали на своих – и все внутренние противоречия сразу забылись. Повыскакивали и отметелили пришлых.

Такая там была жизнь. Она Тёму, с одной стороны, закалила, с другой – могла отправить совсем не в том направлении. Но стержень внутри него оказался правильный. Хоккейный. И, когда спрашиваю, можно ли его назвать воспитанником «Витязя», Панарин отвечает:

– Дед в интервью сказал, что я – его, дедовский. Да, это так. Но второе место у «Витязя».

Рассказываю Георгию Белоусову историю, что Никита Кучеров с первого большого контракта в НХЛ подарил своему первому тренеру Геннадию Курдину джип. И спрашиваю, делал ли кому-то такие серьезные подарки Панарин.

– Знаю, что он маме дарил автомобиль, – отвечает хоккеист. – И еще один – деду. Сначала, когда еще здесь был, – русскую, «семерку» «Жигулей». А уже когда заиграл в НХЛ – «Хендэ», джипчик I-35. На нем дед сейчас и передвигается.

– А ты себе какие-то подарки просил?

– Только кепки, другую атрибутику. А так мне от него ничего не надо. Главное – ощущение, что он всегда рядом.

* * *

В детскую команду Артемий приехал из Челябинска королем. То, как он пробивался во взрослый хоккей – уже совсем другая история.

В семнадцать лет попал во вторую команду, а через полгода подняли в первую, за что он по сей день благодарен ее тогдашнему главному тренеру Сергею Гомоляко и специально просит подчеркнуть, что начал играть во взрослом «Витязе» при нем. При Андрее Назарове – только продолжил.

– Когда Гомоляко забрал Артема в основную команду, родители в Подольске взбунтовались: «Почему взяли только иногороднего, а не наших?!» – рассказывал в интервью «Спорт-Экспрессу» дед игрока. – Тогда на просмотр отправили целую пятерку, никто не прошел – только Артем.

– Никто там не думал, что он вырастет в суперзвезду, – добавляет Георгий Белоусов. – А Гомоляко – вообще красавец, спасибо ему огромное. Об этом человеке можно сказать только позитивные вещи. Он нам обоим помогал, не только Тёме. Мы его не подводили, старались играть хорошо. Потому что он реально в нас поверил.

Контракт Артемия с «Русскими Витязями», фарм-клубом, подписывал менеджер Леонид Решетников. В первом сезоне во второй команде зарплата Тёмы должна была составить 9500 рублей, в случае перевода в первую – 20 тысяч. На следующий год – соответственно 14 и 28. Решетников приговаривал: «Так, у тебя сейчас девять с половиной. В первый год ты точно в первую команду не попадешь. Во второй – тоже. Третий – будешь уже рядом, но шансов мало. А вот на четвертый год в первой команде у тебя зарплата шестьдесят тысяч рублей, ты будешь плотно сидеть под ней».

Через полгода Панарин заиграл в главной команде «Витязя». Но обидел его не тогдашний прогноз Решетникова, а то, что произошло следующим летом. В первом сезоне Артемий стал лучшим бомбардиром второй команды, двое лидеров которой получали по 200 тысяч. Тёма надеялся, что его контракт перепишут в сторону повышения, он уже даже считал, сколько надо откладывать в месяц, чтобы купить подержанную «Мазду», хетчбэк – очень ее хотел.

И летом после такого сезона тот же Решетников говорит ему: «Тут законы поменялись, надо переписать контракт. Вместо 9 с половиной тысяч будешь получать 7 с половиной». Панарин позвонил Алексею Ярушкину, главному тренеру второй команды. Тот сказал ему, чтобы ничего не подписывал – Тёма так и поступил, но шел на базу обиженным на весь мир. Человек он незлопамятный, но даже у него перед глазами до сих пор стоит этот эпизод. Правда, вспоминая его, Тёма посмеивается.

– Разгонюсь, думал, блин, на автобусе, врежусь в этот дворец, что-нибудь этим гадам разобью, – сочно формулирует он тогдашние мысли. – В итоге Ярушкин позвонил, сказал, что мне сделали 12 тысяч рублей. Подняли на три тысячи!