Пандем

— «Скорую», — сообщил Алекс сквозь зубы. — Ч-черт… У тебя что, телефон… Ты что его, специально отрубил?!

— Это у тебя истерика, Алик, — совершенно Александриным голосом сказала Лерка. — Возьми мобилку и позвони в «Скорую»… Если хочешь.

Алекс снова ругнулся и вытащил телефон из внутреннего кармана. Набрал «ноль два», долго слушал ответ, запустил трубкой в угол:

— Сговорились все?! Ч-черт…

И вышел в прихожую, и оттуда послышались попеременно его взвинченные вопросы — и негромкие ответы Александры.

Арина сидела, полузакрыв глаза, положив руки на живот. Улыбалась, но не так, как Лерка; Аринина улыбка была спокойная, умиротворенная, счастливая.

— Ариша?

— Все в порядке, мне хорошо…

Даша стояла в углу, уткнувшись лбом в стену, и быстро бормотала себе под нос:

— Хорошо, хорошо, да, конечно… Конечно… Да, конечно…

Костя сидел на прежнем месте, глядел в пустую тарелку, недоверчиво хмурился, чесал бровь, строил гримасы и жил такой богатой внутренней жизнью, что, попади эта картинка на экран, Костя прославился бы как непревзойденный комический актер. К несчастью, все в комнате были так заняты собой, что молчаливая Костина реприза пропадала втуне.

Мама и папа сидели плечом к плечу, иногда молча переглядывались, иногда неуверенно усмехались; папа схватился было за голову, но застеснялся и руки опустил. Мама облизывала губы, время от времени принималась щупать шею и затылок, локти, колени, щиколотки, живот. Потом сказала вдруг тихо-тихо:

— Кимка… измерь мне давление.

Манжета лежала в ящике комода за папиной спиной. Папа (который никак не мог этого знать) безо всякой просьбы повернулся на стуле и с некоторым трудом вытащил коробочку с измерительным хозяйством:

— Я сам…

— Сто двадцать на восемьдесят, — сказал Ким.

Минуту все слушали шипение воздуха, нагнетаемого в манжету. Писк автоматического манометра, потом снова писк; мама недоверчиво смотрела на монитор.

— Сто двадцать на восемьдесят, — сказал папа. — Пульс шестьдесят пять.

— Что, теперь всегда так будет? — недоверчиво спросила мама.

— Ким! — Костя встал ни с того ни с сего. — Возьми любую книжку с полки, любую… Нет, не эту! Ту, которая правее! Читай страницу восемьдесят два сверху…

— «…вот я и спрошу сейчас у него, за сколько он подарил…» — начал читать Ким.

— Стоп! — закричал Костя, и керамический клоун на люстре качнулся от его крика. — Ты как… Это не может быть галлюцинация!

— Может, — холодно сообщил Алекс, снова возникая в дверном проеме. — Ким, зачем ты нас пригласил?

Тесная комната казалась еще теснее оттого, что все хотели куда-то идти и что-то менять. Включили телевизор. Там шел какой-то фильм, и еще фильм, и спортивная программа, и мультик, и реклама — все как обычно.

— Я пойду погулять, — сказал Шурка, глядя в окно. — Там пацаны с мотоциклом! С настоящим!

— Ну и что? — хмыкнула Александра.

— Они мне… — Шурка был уже в прихожей, — они мне дадут покататься, потому что у них уже тоже Пандем.

— Что?!

— Кто тебе разрешал… — Алекс повысил было голос, но как-то сразу осекся. Поморщился. Пожал плечами: — Ну, иди…

Зазвонил телефон. Ближе всех к нему оказалась Лерка.

— Алло? Да, это я… Погоди, откуда ты узнала, что я здесь? Это квартира брата…

Молчание.

— Да, — сказала Лерка еле слышно. — Да, и у нас тоже… Да, конечно. Ну, пока.

Арина тихо рассмеялась.

— Тебе не страшно? — спросила бледная Даша.

Арина улыбалась, и непонятно было, к чему она прислушивается — к голосу внутри головы или к движению внутри живота.

Александра смотрела в окно. Ким не мог понять, что означает странное выражение на ее лице.

— Катается? — спросила мама.

— Гоняет, — сказала Александра. — Тем пацанам лет по двенадцать… И они его сразу усадили, — она отвернулась от окна. — Эй, Пандем… Он хоть не свалится?

Беззвучное мельтешение кадров на экране невыключенного телевизора сменилось яркой вспышкой — все вздрогнули и повернули головы; там, где только что рекламировали жвачку, было теперь лицо молодого человека лет двадцати.

— Не свалится, — сказал человек на экране. — Не волнуйся.

Молчание длилось с минуту — так показалось Киму. Все смотрели на экран. Друг на друга — и снова на экран.

— Все хуже, чем я думал, — пробормотал Алекс.

Пандем на экране улыбнулся и развел руками.

* * *

— …Мы дожили до этого дня — ты, я… мы все…

На кухонном столе башнями громоздились немытые тарелки. Горела свеча, и вокруг нее носились три ночные бабочки — будто танцуя, безопасно, не касаясь крылышками пламени. Арина сидела на табурете, Ким стоял рядом на коленях, гладил плечи, расстегивал блузку, сам не понимая, что делает. По Арининому лицу размазывались большие прозрачные слезы; она отвечала на Кимов поцелуй так раскованно и беззаботно, что он едва узнавал ее. Вся гора страхов, волнений, переживаний, все дурные сны, депрессии и неврозы только теперь свалились с ее плеч, и Ким только теперь полностью осознал, насколько тяжелой была эта ноша.