Пандем

Нельзя сужать амплитуду, говорил Пандем. Нельзя бежать от потерь – их и так осталось немного, и почти все они не фатальны… Расстояние от твоего глубочайшего отчаяния до твоего высочайшего счастья – территория твоей жизни; ты же никого не хоронил, Шура…

– Не хочу, – сказал Шурка вслух.

Если ты заглянешь в себя, говорил Пандем, ты поймёшь, что источник твоего горя – не столько любовь, сколько обида. От тебя требуется волевое усилие, говорил Пандем; Шура, если ты взрослый – соверши усилие! Сделай внутреннюю работу!

Шурка провёл языком по верхним зубам. В последние годы появилось много разработок в забытой было области связи: наушники и браслеты, устройства для имплантации, телезубы, например… Всякие подпорки для людей, слишком уж привыкших к Пандему. Кое-кто вообще не умел пользоваться традиционными хронометрами, например. Да что там – кое-кто печатный текст воспринимал с трудом…

В имплантированном динамике запели птицы – вызов; который час? Полчетвёртого? Впрочем, все ведь знают, что Шурка никогда не спит…

– Шура? Это Ким. Что ты делаешь?

– Сплю…

– Спишь?! Ах, да… Шура, я сейчас в беседке, Пан рассказал мне о твоих… о твоей беде.

– Да, – после паузы пробормотал Шурка. – И что?

– Я могу чем-то тебе помочь?

– Ты? Помочь мне может только Пан… Он не хочет.

– Малый… Перестань обижаться на Пана. Попробуй рассказать мне… снова проговорить… может быть, станет легче?

– Вика… – выговорил Шурка. – Виктория Викторовна третьего дня сказала, что наши с ней отношения себя исчерпали. Давно. И что пора привести форму в соответствие с содержанием… И что ребёнку, кстати, в двенадцать лет уже практически не нужны родители… Что, ты не удивлён?

– Я давно заметил, что твои отношения с Викой…

– Себя исчерпали?

– Что Вика не относится к тебе, как раньше.

– Почему я сам этого не видел?

– Ты её любишь.

– Ерунда. Вовсе нет. Она была моим другом. Я так думал.

– Как Юлька?

– На практике. Прислала открытку с хмурым таким ёжиком. Ёжик курит сигару и говорит: «Дело житейское»… Почему и Пан, и ты воображаете меня глупым обидчивым мальчиком? Да, я не могу так легко пережить… Это. Если бы Пан помог мне… чуть-чуть поддержал… спроси у него, Ким: кому на земле было бы от этого хуже?!

* * *

– …А откуда наш визик знает, какая погода будет завтра? В нём тоже Пандем сидит?

– Это машина, – сказала Юлька Тамилова, не отрываясь от коробки с косметикой. – В нём нет никакого Пандема, это разные хитрые поля, лучики, электрончики летают…

– Не надо мне про электрончики! – возмутилась трёхлетняя Ева. – Я сама тебе схему могу нарисовать! Ты мне только скажи, откуда он всё знает: номера каналов, например…

Юлька уронила голову на руки. Ева действовала ей на нервы; прочие воспитанники младшей школьной группы, где Юлька проходила педагогическую практику, занимались кто чем – мирно синтезировали хлеб из реактивов детского набора «Юный пищевик», восстанавливали под микроскопом разбитую «игралку» или кормили кроликов. Одна только Ева, питавшая к Юльке особое расположение, не отходила от стола и не давала жить.

– Поставить тебе кино? – безнадёжно предложила Юлька.

– Кино я себе и сама поставить могу, – возразила Ева. – Поговори со мной, пока мама не придёт.

– О чём? Тебе не надоедает всё время болтать?

– Не-а, – Ева помотала головой. – Слушай… А правда, когда ты была маленькая, Пандем с тобой разговаривал всё время, а не только в беседке?

– Правда, – устало призналась Юлька.

– Вот было классно, – завистливо вздохнула Ева. – Я, вообще то, просила Пандема, чтобы он со мной почаще играл… А он говорит, что я должна больше думать сама. А что я могу придумать сама? Вот я тебя спрашиваю, в визике Пандем сидит или нет, а ты не отвечаешь… А спросила бы у Пандема – он бы мне сразу чётко сказал, да или нет, и всё…

Юлька уныло смотрела в зеркало. Биокрем, делающий кожу темнее, действовал ещё не в полную силу, но Юлька уже понимала, что его придётся отменять. Ну не идёт ей имидж негритянки… Попробовать золотистый оттенок?

– А как это было? – не умолкала Ева. – Когда Пандем сперва всё время был с тобой, а потом сказал, что только в беседке? Ты, наверное, ужасно огорчилась, да?

– Ничего я не огорчилась, – сказала Юлька резковато. – Тоже мне, потеря…

Ева смотрела на неё долго и внимательно. Потом тихо, без единого слова отошла; Юлька вытащила из коробки штамп-татуировку. Повертела в руках, положила обратно. Не миновать «ниже среднего» за практику. Ну и Пандем с ними – она всё равно раздумала быть педагогом…

У экстремальной молодёжи принято вживлять гибкие сенсоры. Многие делают вместо волос… Иногда красиво. Скажем, идёт парень, а появляется девушка в его вкусе – волосы сразу дыбом, и искры бегают… Красиво, смешно. Потешно. Говорят, эта мода пришла из красного слоя. Наверное…

Половину её группы забрали родители, половина перешла к вечернему воспитателю. Вэйра Георгиевна недовольно разглядывала Юлькин макияж; пусть смотрит, подумала Юлька. Наверняка сегодня же попрётся в беседку и спросит у Пандема, почему он допускает такое падение нравов среди молодёжи…