Пандемия

Сыщик вернулся в гостиную и быстро понял, что разрывается на части. Он позвонил на работу; никто не ответил. Кто остался в отделе, кроме Бертрана Казю? Он тоже заболел или просто опаздывал? Может быть, в другом отделе, помогает другой команде? Шарко оставил также сообщение на автоответчике Николя, между двумя воплями близнецов объяснив ему, что постарается прийти на набережную Орфевр, как только сможет вырваться, но не уверен, что скоро.

Дети проголодались. Их надо было одеть. Хоть Франк и видел их каждый день, но толком не знал, какие одежки выбрать в шкафах. Свитера, рубашки? Какого цвета?

Пушку-то держать легче, черт побери.

Он порылся наугад, недоумевая, как Люси удается надевать им носочки: носочки такие крохотные, а его руки такие большие. Курс на кухню. Где бутылочки с молоком? Сколько бишь минут греть в микроволновке? И потом, сколько они его пьют?

Он смог наконец передохнуть, усадив их смотреть мультики. В ванной ожидала гора белья. Рубашки, галстуки, тонны детских одежек. Он порылся в программах машины и выбрал ту, которая показалась ему подходящей. К счастью, он еще помнил что-то из своей жизни вдовца, до того, как познакомился с Люси.

Потом он вернулся в спальню:

– Я пойду в аптеку за лекарствами. Детей возьму с собой.

Люси тряслась в ознобе.

– Тебе надо позвонить моей матери. Она приедет на несколько дней, поможет нам.

– Не знаю, Люси, не знаю. Нельзя же вызывать ее всякий раз, когда у нас проблема.

– Это не просто проблема… Мне кажется, я умираю из-за… мерзавца, который… посягнул на нас… Сделай это, позвони ей…

Сбегав в аптеку, Шарко принялся кружить по дому, не в состоянии принять решение. Николя позвонил ему около десяти часов, выразил сочувствие Люси. Он быстро рассказал об открытиях Камиль, об Апокалипсисе, связи между двумя делами и предположении, что бомжи служили подопытными кроликами для испытания микроба. На Шарко эти новые данные произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Его ненависть еще возросла, когда он повесил трубку. Дело усложнялось. Даже в своем полубреду Люси была права. Оставаться здесь значит дать фору орде гиен, посягнувших на них. Распахнуть перед ними двери. С другой стороны, у него была семья. Разве не должен он беречь их? Защищать?

Но чтобы их защитить, надо действовать, а не сидеть здесь, приклеившись к стулу. Нет ничего хуже пассивности. Шарко не был создан для этого.

Около полудня он связался с Мари Энебель. Она пришла в ужас, узнав, что ее дочь больна этим гриппом, о котором говорили по телевидению, но, когда прошел шок, вскочила в первый же поезд из Лилля в Париж. Шарко встретил ее на Северном вокзале около четырех. Она положила два своих чемодана в багажник и расцеловала Жюля и Адриена, не обращая внимания на маску, которую протягивал ей Шарко.

– Не хватало еще мне целовать моих внуков с этой штукой на носу. Я никогда не болела гриппом и не собираюсь.

Она села рядом с Шарко, который был в маске.

– Вам она очень идет. Вы бы носили ее чаще.

Шарко не знал, шутит она или нет. В Мари Энебель было энергии и душевности на двух Люси. Утомительна, правда, но сыщик ее любил. Она никогда не подводила их в трудную минуту и была рядом, если это требовалось.

Когда они приехали домой, она зашла в комнату дочери. Люси дремала, похожая на слабенького зверька, съежившегося в своей норке.

– Привет, мам… Ты лучше не подходи…

– Бедняжка моя.

Они перекинулись парой слов, и Мари закрыла дверь. Когда она устраивалась в гостевой спальне, у Шарко зазвонил телефон. Это был Николя Белланже. Возбужденный до крайности.

– Распространение портрета по всем службам дало результат, мы почти вычислили мерзавца в каскетке, который принес вирус.

Сердце Шарко учащенно забилось. Правая рука судорожно сжала мобильник.

– Почти?

– Я все объясню. Вырвешься?

Шарко кинулся к своей антрацитовой куртке, висевшей на вешалке.

– Не пропущу этого ни за что на свете.

Перед тем как уйти, он посмотрел Мари в глаза:

– Я снова доверяю их вам. Позаботьтесь о них хорошенько.

51

Поджидая Шарко, Николя Белланже проводил Камиль до выхода из дома 36.

– Я могу вернуться очень поздно. Запрись и никому не открывай.

Молодая женщина серьезно взглянула на него:

– Ты так и не хочешь сказать мне почему?

– Я расскажу тебе потом, ладно? Доверься мне.

Николя поцеловал подругу и долго смотрел, как она, удалясь, идет вдоль Дворца правосудия. Его сердце билось так часто всякий раз, когда они расставались…

Через полчаса к нему присоединился Шарко и двое коллег из антитеррористической бригады, в том числе Марнье, новый шеф, заменивший заболевшего… Четверо мужчин отправились в путь на двух машинах.

– Кто он?

Николя ехал за первой машиной.

– Мы еще ничего не знаем. Один коллега из комиссариата в Бобиньи опознал портрет, распространенный Сарбаканом. Он регулярно встречает нашего человека в фитнес-клубе «Веллформ» в Пантене, на вечерних занятиях, в двадцать – двадцать один час. Он его определенно узнал. Едем в клуб, установим для начала его личность.

Шарко посмотрел на часы. Было около семи.

– Есть шанс, что он будет там сегодня вечером?